«Это что хорошего — хрен дождешься, а какая кака — так непременно вылезет!».
Вернувшись в лагерь, еще раз обсудили диспозицию. Охотники, как и прежде, снимают посты, казаки — частью в оцеплении, чтобы ни одна падла не проскочила, частью же — поддерживают «зачистку» «дачи». Горцы-союзники? Тоже на «зачистку»! То уж проводник настоял.
Плещеев предложил переночевать, да еще один день посмотреть-понаблюдать, но был раскритикован и охотником, и Подшиваловым.
— Ничего особого мы не высмотрим. Может, только так — деталюшки мелкие. Но вот стоять тут, под носом вражьим дольше необходимого не хочется. Какая-нибудь падла обязательно что-то заметит — это уж как водится! Да и люди перегорят, настрой спадет — тоже ничего хорошего…
Плещеев был вынужден признать, что правы товарищи. Он и сам чувствовал, как свивается, стягивается у него внутри какая-то пружина. Заниматься чем-то, не думать о предстоящем было все труднее. И перегореть, как сказал Ефим — не хотелось!
«Ладно! Подергаем судьбу за цыцки. Посмотрим, есть ли у нас удача!».