- Что с тобой, малыш?
Мутная волна стояла у самого горла; Ивар понял, что захлебнет- ся, если не ответит этой благоухающей твари.
И он ответил.
..."Герцогиня" была маленькой шлюпкой, подарком Сане на пятнадца- тилетие очень дорогая, красивая, удобная в управлении вещь с целым веером встроенных маршрутов.
Ивар взломал автопилот на шестой минуте после старта. Саня смол- чал, потому что была та утренняя сцена, ласковая рука Регины на Иваро- вом плече и все, что за этим последовало... Саня вспомнил пятна, покры- вавшие белое лицо брата - и смолчал.
Над главным экраном покачивался лохматый чертик на липучке - раз- думывая о направлении, Ивар сосредоточенно крутил ему хвост. Потом щелкнул по клавиатуре Саня вскинулся:
- Эй, ты чего?..
- Все свалишь на меня, - сказал Ивар сквозь зубы.
- Это запрещенный объект!
- Да?! Нет ничего запрещенного! Нет запрещенного, ясно?!
Саня замолчал, будто бы проглотив язык.
Во всех экранах рос, надвигался выпуклый бок планетки-спутника грязно-желтый, как ломоть неаппетитного фрукта; вызывающе задрав коле- ни, Ивар возлежал в кресле перед пультом. В кресле поместились бы еще как минимум два Ивара.
- Ну пожалуйста... - тихо попросил Саня. - Ивар...
Компьютер перебил его, злорадно мяукнув:
- Посадка запрещена! Посадка на объект "Пустыня"...
Хищным охотничьим движением Ивар потянулся к динамику. Беззвучно утонула кнопка - голос, поперхнувшись, умолк, зато на экраны внешнего обзора выполз орбитальный сторож, маленький, воинственного вида спут- ник-автомат.
Саня почувствовал необходимость быть решительным. Настолько реши- тельным, что даже способным ухватить брата за воротник:
- Так, игрушки кончились. Выходи из-за пульта... Ну-ка!
Не пытаясь сопротивляться, Ивар поднял на него огромные голубые глаза:
- Давай... Тяни меня. Можешь еще лбом о стенку...
- Ах ты провокатор сопливый!
- Давай... Вот-вот...
Орбитальный сторож считал позывные "Герцогини" - и смущенно пота- щился прочь. По-видимому, весь флот, принадлежащий лично Командору, имел на этот счет некую специальную маркировку.
- Вот, - сказал торжествующий Ивар.
Саня опустил руки.
Сегодня утром Ивар плакал, забившись в узкую, как щель, душевую - плакал и думал, что его никто не видит.
- Ивар... Никто просто так ничего не запрещает. Раз запретили - значит, опасно. Опасно!.. А отец...
- Пусть спросит, я ему объясню... Я объясню ему, что если он может позволить себе...
- Замолчи! Об отце...
К удивлению Сани, Ивар печально согласился:
- Да... Отец. Зато она... Она...
Саня вспомнил, какое у Регины было лицо. Когда она услышала... Гм. А на ребенка, вроде бы, обижаться не пристало...
Желтая, в круглых выбоинах поверхность объекта "Пустыня" заняла собой экраны и экранчики. Ивар методично крутил чертенку хвост.
- Слушай меня, - сказал Саня самым твердым голосом, на какой был способен. Три минуты - и старт. И моли святыню, чтобы нас не засек- ли...
Ивар пожал плечами.
Шлюпку тряхнуло - три цепкие лапы ее впились в поверхность запре- щенной планетки. Ивар чуть улыбнулся - впервые за весь день. Кажется, это называется предвкушением. Ожиданием приключения...
- Ты, Сань, можешь и внутри посидеть. Перед законом чист, борта не покидал...
Саня ничего не ответил - только смотрел возмущенно и беспомощно.
Лохматый чертик подергивался на своей липучке, и в зеленых вспыхи- вающих глазках его поблескивало затаенное злорадство.
Над головами висело низкое, плотное, неприятно рыхлое небо. Каза- лось, подпрыгни - и можно оборвать с него клок; Ивар подпрыгнул. Из-под ребристых подошв взвилась туча пыли.
- В такие минуты, - пробормотал Саня, - я всегда вспоминаю, как сильно хотел иметь сестру.
Холмистая равнина напоминала разоренную постель, небрежно прикры- тую зеленовато-серым одеялом; Ивару тут же стало противно: в запрещен- ном, неизведанном мире, где оставить отпечаток подошвы - уже преступле- ние... постель?! Что за дурацкие, пошлые сравнения?!
Саня нервно зевнул:
- Пусто... Чего тут бояться, интересно... Ну что, возвращаемся?
Саня трусил все-таки. Ивар тоже трусил, но горечь и стыд требовали лекарства, а единственным лекарством сейчас было щекочущее, будоражащее осознание собственной отваги. Он вскинул голову, едва не стукнувшись затылком о внутреннюю поверхность шлема.
Горизонт лежал кольцом, узким обручем, и плоская, заключенная в круге равнина вовсе не походила на пустыню - скорее на степь, как ее показывают на экране, да еще и унылую, серо-зеленую, потрепанную урага- ном степь.
- И сказал юный Рыцарь единокровному брату своему: вот, пришли мы, и доселе не ступала тут нога человеческая...
- И ответствовал брат, - в тон ему отозвался Саня, - ответствовал: в наимерзейшее место затянул ты меня... маленький провокатор...
Ивар не ответил. У него вдруг мурашки забегали по спине - такой внезапный, такой сильный охватил его восторг.
...Прищурив глаза, стоял Белый Рыцарь на границе Мира, и Мир, за- таившись, ждал. Ждал, прикинувшись безжизненным, не ведая, что обрел наконец господина и повелителя, и скоро в небо вонзятся острые башни замков, и зазвенит, и запылает, закаляясь, сталь, и бесчисленные дру- жины явятся на первый зов своего короля... А пока он стоит и смотрит, и рука его привычно лежит на тяжелой рукояти, и полощутся на ветру цветные флаги, и застыло за спиной верное до смерти войско...
- Ива, пошли отсюда...
Мир ждет его решения, Мир готов принять из его рук любую участь... Вот поднимается над головой широкий, иззубренный в битвах меч:
- Воины... Вот родина ваших детей!..
Полководца ощутимо толкнули под лопатку:
- Хватит. Всякой игре... Пойдем.
Он нехотя опустил пустой, лишенный оружия кулак; нарочито медлен- но, заложив руки за спину, двинулся по пологому склону туда, где возвы- шалась, полузанесенная песком, странной формы каменная глыба.
Он слышал, как вполголоса ругнулся Саня. Старшему брату трудно, наверное, смириться с превосходством младшего. Ничего, Саня, потерпи. Через несколько лет Ивар сравняется с тобой ростом и силой, тогда его главенство не покажется таким обидным...