Фрэнк. Он, значит, думает, что все будут его слушать.
Бити. «Люди должны слушать. Мало кормить речами вновь обращенных. Каждый должен сам мыслить и спорить, иначе люди будут топтаться на месте и гнить, и гниение будет распространяться».
Дженни. Вы только послушайте!
Странное возбуждение Бити растет. На каждую реплику она отвечает цитатой.
Бити. «Если желать самого лучшего в жизни— значит быть снобом, тогда, черт возьми, я сноб. Но я не сноб, Бити, я просто верю в человеческое достоинство, и терпимость, и сотрудничество, и равенство, и…»
Джимми (вскакивая в испуге). Да он коммунист!
Бити. «Я социалист!»
Миссис Брайант. Сдается мне, что он не очень-то счастлив.
Бити. «Когда я с людьми и пою, тогда я счастлив, когда я убегаю и забываю о них — я падаю духом».
Миссис Брайант (таким тоном, словно она тоже цитирует). А когда у него задница свербит, он мучается!
Раздается стук в парадную дверь.
Бити (радостно спрыгивая со стула, как будто весь град цитат вел именно к этому долгожданному моменту). Приехал! Приехал!
Но в дверях появляется почтальон, который протягивает ей письмо и пакет.
Надо же, дурачок, написал письмо в день приезда. Пакет тебе, мама.
Перл. Это ваше платье из клуба.
Миссис Брайант. Какое еще платье? Я никакого платья через клуб не заказывала.
Перл. Нет, заказывали, вы меня просили заказать, правда, Фрэнки? Вспомните, мы же вместе с вами просматривали каталог.
Миссис Брайант. Мало ли что мы вместе делали, я его не возьму.
Перл. Но, мама, вы же ясно…
Миссис Брайант. Не возьму его, и все тут!
Бити прочла письмо — она потрясена и подносит руку ко рту, с трудом переводя дыхание. Она не может сдвинуться с места. Молча обводит всех взглядом.
Что с тобой, дочка? Давай-ка прочтем. (Берет письмо и читает громко, но без всякого выражения, словно прокламацию.)
«Дорогая Бити! Ничего у нас не получается! Честно говоря, мои идеи приобщения людей к новой жизни совершенно бесполезны и романтичны. Быть может, я слишком многого от тебя требую. Был бы я нормальным, здоровым человеком, все могло бы наладиться, но большинство из нас, интеллигентов, — люди больные, неврастеничные, как ты часто замечала, и мы не смогли бы построить новый мир, даже если бы получили бразды правления, во всяком случае, сейчас. Это гнетет меня, и я просто не знаю, что разладилось. Я не ругаю тебя за упрямство, я не ругаю тебя за то, что ты игнорировала всякое мое предложение, я ругаю только, себя: зачем я поддерживал в тебе веру, что у нас с тобой что-то получится? У нас были замечательные минуты. Но теперь, когда ты в отъезде уже две недели, я трусливо воспользовался возможностью подумать об этом и принять решение; и я…»
Бити (вырывая письмо, кричит). Замолчи!
Миссис Брайант. Ну вот, теперь мы наконец знаем.
Мистер Брайант. Это что же значит — он не приедет?
Миссис Брайант. Да, теперь мы знаем.
Мистер Брайант. Я спрашиваю — он не приедет?
Бити. Не приедет.
Тягостное молчание. Всем неловко.
Дженни (тихо). Черт побери, неужели ты не знала, что к этому идет?
Бити качает головой.
Миссис Брайант. Значит, мы упрямы, а?
Дженни. Замолчи, мама, не видишь, она и так расстроена.
Миссис Брайант. Да, я вижу, я очень даже вижу. Он не приедет, это я вижу, а мы здесь собрались как дураки.
Перл. Неужто вы так сильно ссорились, Бити?
Бити (словно осознав это впервые). Он всегда хотел, чтобы я ему помогала, но у меня не получалось. Однажды он попробовал научить меня писать на машинке, но, как только я делала ошибку, я бросала. Всякий раз бросала! Не знаю почему, но я просто не могла переносить, что делаю ошибки.
Миссис Брайант. Ага, теперь мы совсем другое слышим.
Бити. Он предлагал, чтобы я изображала на своих картинах реальные предметы, а не увлекалась абстрактной живописью, но я его не слушала.
Миссис Брайант. Ага, ты не слушала.