Уилл заметил, что епископ ерзает на своем месте.
— И, — продолжал Кэлхоун, — если бы Джим Уинслоу жил, он бы что-нибудь предпринял в этом отношении в сенате Соединенных Штатов.
В глубине собора какие-то люди начали было аплодировать, но на них зашикали. Епископ выглядел несчастным.
Кэлхоун опустил глаза, помолчал, выждал тишины.
— А следовательно, — продолжил он, — это дело доверено нам, кто остался на земле. Мы должны поднять упавший факел и нести его к свету. И. следовательно, нам осталось донести идеи борьбы Джима Уинслоу до каждого уголка нашего штата! И, следовательно, нам осталось повести Америку к свету нового дня — под руководством Бога.
Кэлхоун склонил голову для минуты молчания, затем отступил и вернулся на место.
Хор мальчиков начал заупокойный гимн, а носильщики понесли гроб по проходу, затем к поджидавшему катафалку; за ними следовали семья Уинслоу и губернатор Мак Дин. Законодатели также потекли наружу, и церковь опустела. К тому времени, когда Уилл и Билли очутились на улице, все уже поехали на кладбище.
— Ничего подобного я не слышал за всю свою жизнь, — сказал отец.
— И никто другой не слышал, — ответил Уилл. Перед ними возникла телевизионная команда, и какой-то репортер поднес к лицу Билли микрофон.
— Губернатор Ли, что вы подумали о сегодняшней службе?
— Я думаю, что епископальная служба прекрасно воздала должное хорошему человеку, но должен сказать, что панегирик Кэлхоуна был скорее похож на политическую речь, может быть, даже на речь в предвыборной кампании. Можно задаваться вопросом, было в ней что-либо, чего он еще не говорил.
Репортер повернулся к Уиллу.
— Уилл Ли, вы являетесь кандидатом демократической партии в сенат, думаете ли вы, что доктор Дин станет вашим оппонентом от республиканцев?
— Это дело Исполнительного комитета республиканцев штата, и я уверен, что они сумеют выждать надлежащим образом, прежде чем выдвинут своего кандидата. В конце концов этот день вряд ли подходит для политической деятельности, — сказал Уилл, как он надеялся, не слишком ядовито.
Они извинились и прошли к машине.
— Предстоит дьявольски тяжелая кампания, — сказал отец. — Кажется, я тебе не завидую.
Глава 2
Мики Кин вошел в закусочную на Пичтри-роуд и обнаружил, что детектив, приглашенный им на ленч, уже поджидает.
— Привет, Дейв, — сказал он.
Детектив по убийствам Дейв Хейнс пожал его руку. Они сели за столик недалеко от бара.
— Как вам эта работа? — спросил Хейнс.
— Пирл приличный парень. Я работал на многих похуже.
— Ну, надеюсь, вы не имеете в виду вашего возлюбленного капитана, — заметил Хейнс.
— Ну, — в том же тоне ответил Кин, — я никогда не имею его в виду.
— Как проводите время?
— Просматриваю газетенки.
— Я видел объявления. Но вы получаете массу хлама.
— Можно было предвидеть. Что у вас происходит?
Хейнс оглянулся и понизил голос.
— Забавные дела, — сказал он. — О, не слишком, в пределах допустимого, но то тут, то там бывает забавно.
— Расскажите-ка мне что-нибудь посмешнее.
— С Джимом Уинслоу случился приступ, когда он шагал по дороге, — сказал Хейнс.
— Что же тут забавного? — простецки спросил Кин, медля над своим салатом. — Ничуть не смешно, когда здоровые парни падают мертвыми, не закончив утренних тренировок. Шел-шел и упал.
— Да, но у тех парней вены с тромбами. У Уинслоу же чистые, как свисток.
— Что сказал эксперт?
— Специальные слова, означающие, что время от времени какой-нибудь парень в хорошей форме падает из-за причуд сердечной деятельности.
— А есть иные предположения?
— Ничего существенного. Набор своеобразных мелочей.
— Вроде?
— Вроде следующего. Уинслоу занимался спортивной ходьбой каждое утро при восходе солнца всю свою жизнь зимой и летом. Об этом все знают. Если бы вы захотели прихватить Уинслоу, как бы вы это сделали? С восходом солнца, отвечу я вам, когда разносчик газет прошел, а остальные спят, или еще не вышли на улицу.
— Интересный поворот мысли, приятель.
— О'кей, вот его и находят двое. Один из них — сосед, который спешит на ранний самолет в аэропорт Хартфилд. И когда этот самый сосед подъезжает к упавшему, он там видит другого парня, ухо которого приложено к груди Уинслоу.
— Другой тренировался тоже. Все, вроде, естественно.
— О'кей, конечно. Но на этом другом были капюшон и темные очки. В теплое влажное утро. Затем этот парень уезжает на машине соседа, вызывает «Скорую» и — исчезает.
— Не хотелось вляпаться в эту историю. Такое случается.
— Я обошел всю округу. Такой человек не живет там. Никто в округе не занимается спортивной ходьбой на восходе. По дороге ходил один Уинслоу.
— А дал вам этот сосед описание другого парня? — Не очень-то многое. Вроде бы, тот был усатый. Это почти все; парень был в серой шерстяной одежде. Ну и капюшон, темные очки...
— А что на записи номера девятьсот одиннадцать?
— Минимум. Человек упал, место, вызов «Скорой помощи». Он повесил трубку, прежде чем оператор смог выяснить что-нибудь еще. Выговор южный, глубокого Юга, но произношение четкое, будто он давно привыкает правильно говорить.