***
Северьян мчал по заснеженному полю, вздымая вихри пурги. Морозный воздух трещал, а снег хрустел под полозьями его саней. Деревья, укутанные в пушистые шубы, склонялись перед ним, словно в поклоне. Его сани, запряженные волчицами-метелицами с ледяными глазами, неслись по снежному бездорожью, оставляя за собой след из хрустальных осколков. Он неистово погонял их плеткой, чувствуя как Макошь отмеряет нить времени испытывая его.
Вдруг перед ним выросла старая, искривленная сосна, заставляя волчиц сбавить ход. На ее ветвях сидела Гамаюн - птица с человеческим лицом, вещая будущее. Она тяжело вспорхнула с ветвей и опустившись наземь, обратилась девицей.
- Ты спешишь, Корочун-Северьян? - спросила она, ее голос был подобен хрусту снега под ногами. – Позволь узнать, не к своей ли смертной торопишься? – спросила она подходя ближе. Волчицы скалились у ног ее, пригибая головы к земле и отступая. Гамаюн страшна в гневе.
- На свадьбу, Ясиния! К невесте моей. - Ответил Корочун, держа наготове плетку-семихвостку. – Задержать меня решила?
- Постой, - пропела девица. - Нельзя тебе уходить в мир живых, Северьян. Ты принадлежишь миру Нави, царству холода и зимы. Я не позволю тебе покинуть его! – Воскликнула она и яростью сверкнули ее глаза.
Северьян замер. Ему была дорога Неждана, ее красота и добрая душа. Вот только с каждым часом его отсутствия, сердце ее леденело, того гляди в льдинку превратиться и оттаять оно могло только под его горячим дыханием. Но Ясиния была сильной. Ее слова могли разрушить его надежды, превратить свадьбу в ледяной кошмар.
Он сжал плетку крепче, но Ясиния опередила его. Снежные вихри, поднятые ее крыльями, отбросили Северяна назад, выбив из саней.
- Не смей бунтовать! - прокричала она. - Мир живых не для тебя. Ты повелитель зимы, а не жених! Останься здесь, где твое место, рядом с мной. Неужели я не так хороша, как та смертная?! – Воскликнула Ясиния.
Северьян взмахнул рукой, останавливая ветер и снег, но Ясиния была сильной, она вновь и вновь поднмала крыльями снежные вихри, отбрасывали его назад. Северьян метался, пытаясь сломать ее чары. Он чувствовал, как его надежды тают, словно лед на весеннем солнце. Стая птиц-вьюжниц налетела из ниоткуда, они закружили Ясинию, и ей пришлось отмахиваться уже от них, этого хватило Корочуну . Его глаза горели зловещим огнем, сжал он в руке плетку семихвостку, сплетенную из замерзших молний. Хвосты плетни, острые и сверкающие, переливались ледяным блеском, предвещая беду. Взмахнул он плеткой, и воздух засвистел, словно ветер трепал обледенелые деревья. Плетка, опускаясь, коснулась спины Ясинии.
Мощный удар пробил защитную оболочку из черных перьев, и кожа Ясинии, будто тонкая бумага, рассеклась надвое. Черные, как уголь, перья, разлетелись в тороны, устилая землю черным покрывалом.
Ясиния, охваченная болью, вскричала и крик ее пронзил само мироздание. Она взмахнула крыльями, пытаясь взлететь, но рана мешала. Она смотрела на Корочуна, и в ее глазах, полных страха и отчаяния, было видно признание своей бессильности.
- Северьян, пощади меня, умоляю! – Взмолилась она, ее голос трещал от боли. - Я не хотела тебе навредить, я лишь женщина, влюбленная женщина, которая не смогла смириться с тем , что выбрали не ее. – Всхлипнула Ясиния.
Корочун, улыбнувшись ледяной улыбкой, ответил: - Единственное, что делает тебе честь Ясиния, так это то, что жертвой своей ты избрала меня, а не Неждану, не способную тебе противостоять. И лишь за это я пощажу тебя.