Внезапно на одно ужасающее мгновение грохочущий, завывающий, прошитый иглами молний мир затих.
А затем озарился вспышкой ослепительного света.
Взрывная волна смела прибрежную насыпь, швырнула в Тамлина комьями земли, обдала речной волной и привела в чувства.
Он с трудом перевернулся и сплюнул густую слюну. Поднял голову — вожак пришельцев под весом поваленного дерева шел ко дну, пуская из распоротого тела пузыри.
Ползти. Ухватиться за торчащий корень и подняться на четвереньки, потом на ноги. Сделать шаг, другой, постепенно обретая контроль над мышцами. Бежать. Бежать что есть мочи, срывая дыхание, вверх по холму — туда, где осыпаются белым песком разрушенные до основания стены. Перепрыгивать через трещины, не отвлекаясь на стоны раненых. Хватать за плечи любую покрытую пылью эльне, поворачивать к себе лицом, отталкивать и снова бежать. Краем уха услышать, что госпожа Иффиндея до последнего мгновения оставалась внутри, помогая элле выбираться на северную, безопасную сторону укрепления. Метаться среди валунов, покрытых страшными багровыми пятнами.
И вдруг остановиться, немея от ужаса.
Медленно, как в кошмарном сне обернуться. Точно зная о том, что находится за спиной.
В разломе восточной стены блеснули пыльные пряди золотых волос. Тамлин взлетел на вершину завала и принялся раскидывать валуны, сдирая кожу с ладоней. Вытащил Иффиндею, положил ее, еще теплую и гибкую, на камни, прощупал пульс. Вытер рукавом кровь, запекшуюся на уголке ее губ, завел за ушко непослушный золотой локон и снова приложил пальцы к ее шее. Отчаянно желая ощутить там биение жизни.
Пурпурный костюм был измят и покрыт пылью. Пыль и песок подымались вверх от подрагивающей еще земли. Лицо Иффэн дышало умиротворением, глаза были прикрыты, из прически выбились волны волос. На мгновение королю показалось, что она просто уснула у него на руках.
Ненадолго задремала, изнуренная работой.
Страшная, безумная усмешка исказила лицо Тамлина, обезобразила его — как чудовищный шрам, однажды приобретенный, раз и навсегда становится определяющей деталью внешности.
На разрушенную стену села черная птица, наклонила голову, поглядывая на лежащее тело, хрипло каркнула и захлопала крыльями.
Что произошло дальше, Тамлин помнил смутно и в подробностях узнал от Ассеи, когда очнулся в репарационной.
Всплеск активности аномального кольца Уинлен, которое тысячи лет не проявляло признаков жизни, закончился так же внезапно, как и начался. Воины обратили чужаков в бегство. Раненых перевязали, мертвых сложили у северной стены — двадцать восемь тел и еще одно, к которому никто не осмелился подойти и констатировать факт смерти. Король с выражением лица, которое испугало даже закаленных в боях храбрецов, выхватил из ножен кинжал и не позволял кому бы то ни было к нему приближаться.
Вскоре из дворца подоспела Ассеатэ Виртаэн и приказала ранить короля усыпляющим дротиком. После чего помогла оттащить его от тела Иффиндеи и уложить на носилки.
Тамлин, цепляясь за последнюю крупицу сознания, хотел обернуться, но целительница удержала его.
— Не смотри, Таэм, — прошептала она, кладя ладонь ему на лоб. — Оборачиваться нельзя…
Белая лань. 9
...Под сапогом хрустнула коряга.
Тамлин остановился, оглядел круг звездного неба, открывшийся над излучиной. Скелет белой башни под ним почти не изменился за три столетия, лишь покрылся патиной лишайников.
На миг воину показалось, что он различает проблески золота и пурпура в трещинах камней.
Горечь сменилась страхом, страх — отчаянием, отчаяние — свирепой ненавистью. Тамлин подскочил к камням и принялся раскидывать их, тщась извлечь ту драгоценность, которую они когда-то погребли, живой и невредимой.
Ненависть снова стала невыносимо горькой. В то время, как Иффэн заботилась о других, рядом не нашлось никого, кто позаботился бы о ней самой.
Он зашел слишком далеко.
И не вернулся вовремя.
Тамлин отшвырнул очередной камень с такой силой, что тот перелетел через полуразрушенную стену и покатился по склону к реке. Из легких вырывался сдавленный хрип, спазм в горле перекрыл дыхание. Тело горело, как будто с него заживо сняли кожу. Он запрокинул голову, упал на колени и ударил кулаками по камням. Крик вырвался из его груди и разошелся так далеко по округе, что, казалось, проник за пределы обитаемого мира.