Король указал жестом на прекрасную Альдиту, сидевшую на троне в великолепном платье из золотой парчи.
– Что же касается данного мной обета, – продолжал Гарольд, – то я помню его. Но совесть разрешает меня от вынужденной клятвы, данной мной единственно для спасения родины, независимость которой была бы окована вместе с моей. Если обещание девушки, отдающей только свою руку без ведома родителей, признается недействительным, то тем более нельзя признать обет, отдающий в руки иноземца судьбу целого народа, без ведома последнего и без разрешения его законов. Престол английский зависит от воли одного народа, объявляемой, через его вождей, на собрании Витана. Он отдал его мне. Я не имею права передавать его и, сойди я в могилу, престол не перейдет даже тогда к норманнам, а возвратится в расположение саксонского народа.
– И это твой ответ? – спросил посол с угрюмым и недовольным видом.
– Да, это мой ответ!
– Я должен тебе передать в таком случае и добавочные слова нашего герцога: с мечом придет он наказать клятвопреступника и с мечом возвратит свое законное наследие!
– И я тоже с мечом встречу алчного хищника, на суше и на море! проговорил король со сверкающими взорами. – Ты выполнил свой долг и можешь удалиться.
Посол вышел с поклоном.
– Не огорчайся наглостью норманнского посла, – сказал Альдита. – Какое дело тебе, королю, до той клятвы, которую ты дал, когда был еще подданным?
Гарольд не ответил жене, а спросил у постельничего, стоявшего за его креслом:
– Что, братья мои здесь?
– Они здесь, государь, здесь же и твои избранные советники.
– Позови их ко мне!.. Извини, Альдита, я должен заняться серьезными делами!
Альдита поняла этот намек и встала.
– Скоро подадут ужин! – заметила она.
Гарольд спустился с трона и стоял наклонившись над грудой бумаг.
– Здесь хватит пищи на день! – произнес он спокойно. – Ужинай без меня!
Альдита вздохнула и вышла в одну дверь, между тем как в противоположную дверь вошли таны, пользовавшиеся особенной доверенностью Гарольда.
Возвратившись в свои покои, Альдита скоро забыла все, кроме того, что она уже снова королева.
Первым вошел к королю Леофвайн, веселый и беспечный как всегда. За ним следовали: Гурт, Гакон и с десяток знатнейших танов. Они уселись вокруг стола, и Гурт заговорил:
– Тостиг был у герцога норманнского.
– Знаю, – ответил Гарольд.
– Говорят, будто он перешел на сторону дяди нашего, Свена…
– Я это предвидел, – перебил король.
– И будто Свен намерен помочь ему покорить Англию для датчан.
– Посол мой с письмами от Гиты предупредил Тостига у Свена. Он сегодня вернулся. Дядя отказал Тостигу и обещает нам пятьдесят кораблей и отборное войско.
– Брат, ты отражаешь опасность, прежде чем мы успели предугадать ее! воскликнул Леофвайн.
– Тостиг, – продолжал король, не обращая внимания на похвалу, нападет на нас первый – мы должны приготовить отпор. Мальком шотландский самый верный друг Тостига – надо склонить его на нашу сторону. Отправляйся же к нему, Леофвайн, с этими письмами… Мы должны в то же время опасаться Валлиса. Поезжай ты, Эдвин, к князю валлийскому и вели на пути окопать и вообще держать в порядке крепости и увеличить стражу! Вот тебе наставления… Вам уже известно, таны, что норманн прислал требование английского престола, с объяснением, что он идет на нас войной. На рассвете я поеду на Сандвическую гавань, чтобы распорядиться относительно флота. Ты едешь со мной, Гурт!
– На эти приготовления потребуется много денег, – заметил один тан. А ты убавил налоги именно в час нужды.
– Час нужды еще не настал, а когда он настанет, то народ тем охотнее будет служить отечеству деньгами и оружием. В доме Годвина много золота, которое послужит нам для снаряжения флота… Что там у тебя, Гакон?
– Твоя монета нового чекана, с надписью на обороте:
«Мир». Кто из имевших случай видеть эту монету последнего саксонского короля, с изображением на одной стороне умной и благородной головы, а на другой с надписью «Мир», не был тронут простой и многозначительностью этой надписи? кто не вспоминал с душевной печалью о несчастной судьбе, которую она не могла отвратить?
– Мир мирным, – проговорил Гарольд, – а цепи всем и каждому, кто нарушает мир. Да поможет мне Бог завещать мир потомству! Теперь же первое условие мира – готовиться к войне… Ты, Моркар, поспеши в Йорк и стереги устье Гомбера: это необходимо!