Воины с криками разбегались прочь от страшной твари. Крепко вцепившись в меч, словно можно совладать со страхом, просто сжимая клинок с вплетенным в металл оградительным волшебством, Марий перекатился на бок. Невероятно, но, похоже, это помогло, потому что перед лицом самого страшного из всего, что ему довелось повидать за свою жизнь, он стал бояться меньше.
Пустые глазницы монстра горели изумрудным огнем. Восседая верхом на громыхавшей костями шее, надо всеми возвышался всадник. Его латные рукавицы потрескивали энергиями тьмы, которые вливались в мертвого дракона и наполняли неживое тело подобием существования. Вокруг роились зловонные тучи жирных мух-кровососов и плотоядных тварей, готовых поживиться останками павших от дракона.
Из-под капюшона всадника на застывших в страхе смертных взирали горящие огнем глаза черного колдуна, будто он понимая, что где-то здесь, в пределах досягаемости, находятся правители города.
— Альдред! — крикнул Ларед и бросился к эндальскому графу. — Назад!
Марий почувствовал на себе пустой взор абсолютного зла, но рукоять меча у него в руках стала горячей, и чары всадника миновали его, не причинив вреда.
Когда на Мария вновь нахлынуло чувство неуязвимости, он улыбнулся и расслабил пальцы, сжимавшие обвитую медью рукоять. Дракон качнулся и двинулся вперед неуклюжей походкой. Он напомнил Марию выброшенную на берег рыбину или живущих на утесах над Ютонсриком ширококрылых птиц, которые прекрасно летали, но по суше еле передвигались.
Дракон махнул когтистой лапой, и с полдюжины воинов из отряда Вороновых шлемов повалились наземь, обливаясь кровью. Голова монстра резко нырнула вниз, и он схватил с земли еще одного. Человек закричал, но вопль тут же оборвался, когда дракон перекусил его надвое. Ларед пытался оттащить Альдреда назад, но, к чести графа Марбурга, надо сказать, что тот не двинулся с места. Меч Ульфшард сверкал волшебным огнем, ясный свет отражался от тусклых чешуек, присохших к драконьим костям. Ютоны и Вороновы шлемы пытались поразить чудище длинными пиками, но острия скользили по шкуре или отскакивали от твердых как железо костей. Вокруг дракона кружили десятки воинов, бросали копья и наносили удары алебардами. Марий держался за спинами бойцов, стараясь не приближаться к страшным когтям и зубам монстра.
Всадник с огненным взором подался назад, и по крепостным валам пронесся порыв жаркого ветра южных пустынь. Эндальские воины с воплями попадали на колени — их тела поразила черная магия. Плоть несчастных на глазах сморщилась и разложилась, кости сделались ломкими и рассыпались. Марий чувствовал бурлящие вокруг него энергии, но оставался цел. Злое колдовство не тронуло и Альдреда. Все-таки здорово иметь меч, на который наложили чары эльфы или чужеземные короли.
Мощная магия ошеломила Лареда, кожа у него сделалась мертвенно-бледной. Шея дракона качнулась вниз, он разинул пасть, из которой все еще стекала кровь и свисали кишки последней жертвы. Предводитель Вороновых шлемов вонзил меч в пасть монстра и сломал несколько зубов. От черепа отскакивали стрелы, меж ребер вонзился большой дротик, посланный боевой машиной. Альдред устремился на помощь Лареду, но тот оттолкнул его.
— Назад! — крикнул он.
Он отвлекся лишь на миг, но это дорого ему обошлось. Челюсти дракона сомкнулись у него на голове и плечах. Тело Лареда отверзлось, словно полный крови бурдюк, верхняя часть отделилась от торса. Альдред выкрикнул имя своего капитана, к нему подоспел Марий и обрушил меч на голову дракона.
Его ярко пылающий клинок рассек кость черепа, от которой отлетел обломок размером с кулак. Дракон взревел и хотел схватить нового врага зубами, но Мария уже не было на прежнем месте. Он нырнул под челюсть монстра, очутился слева от него и вонзил меч ему в глаз. Из раны вырвалась струя зеленого пламени.
Теперь Альдред бросился на чудовище, Ульфшард пылающим узором рассек его морду. Дракон встал на дыбы и хлестнул лапой. Коготь разрезал грудь Альдреда, и эндальский граф пошатнулся. Из глубокой раны полилась кровь, он повалился наземь.
Марий подбежал к раненому Альдреду, но всадник в капюшоне швырнул в него из железных пальцев разветвленную черную молнию. Охваченный злой силой мертвого колдуна, граф закачался, по жилам разлился нестерпимый холод, волшебство меча изо всех сил сопротивлялось нахлынувшей тьме.