— Будь ты проклят! — вскричал Марий, скорее рассвирепев, чем испугавшись. — Только не это!
Его меч ярко вспыхнул, и вплетенные в металл волшебниками Небесной Башни Божественного Дракона заклинания тысячелетней давности спасовали пред смертоносной энергией черного колдуна. Клинок Мария вспыхнул, подобно солнцу, по всей его длине летели искры — это таяла магия. А потом меч взорвался сияющими лучами света, которые спиралями устремились ввысь, сопровождаемые звуками колоколов и бьющегося в далекой башне стекла.
Черная магия колдуна в полную силу обрушилась на Мария, но через несколько секунд поток ее иссяк. Граф поморгал, пытаясь избавиться от круживших перед глазами черных мушек, и увидел Альдреда, который стоял перед вздыбившимся драконом, выставив перед собой светящийся голубым огнем Ульфшард, который засасывал в себя черные молнии колдуна.
Казалось невозможным, что какой-либо меч, пусть даже заговоренный, смог пережить такой удар, но Ульфшард был древним клинком бессмертного заморского народа эльфов. Тамошние кузнецы владели искусством магии и знали секреты волшебства еще до того, как человечество выбралось из грязных горных пещер. Эльфы сковали этот меч с доскональным пониманием магии и того, как победить посвятивших себя служению злу.
Сильна была магия колдуна, но все же оказалась слабее вплетенных в древний Ульфшард сил. Марий изумленно взирал, как Альдред, истекая кровью из смертельной раны на груди, опустил свой клинок и направил гибельные энергии тьмы вниз. Земля у ног графа обуглилась, вмиг всякая жизнь покинула ее, и черная магия рассеялась по прочной скале, на которой стояла крепость.
По воздуху пролетела стрела с белым оперением и воткнулась в грудь колдуна, который гневно взвыл. Вот еще одна стрела, ярко вспыхнув ясным светом, пронзила черную хламиду, и колдовству мертвеца пришел конец. Когда к Марию стали возвращаться силы, он увидел Марику, которая спокойно приближалась к восседавшему на драконе всаднику и спускала в мертвую тварь стрелу за стрелой. В ее руках сиял лук. Вплетенные в дерево серебристые нити пылали тем же ясным голубым огнем, которым светился Ульфшард.
В темного колдуна вонзились очередные стрелы, и Марий почувствовал обуявшее существо отчаяние, ибо волшебство эльфов разорвало связь между колдуном и его хозяином. Марий вскочил на ноги, Альдред упал на колени и завалился на бок, Ульфшард выпал из его рук. Марика послала под капюшон чародея еще одну стрелу.
Он страдальчески завизжал, с дракона посыпались чешуйки, а из сочленений суставов — костяная пыль. В оставшемся драконьем глазе угас зеленый огонь, и Марий понял, что пришел черед смертельного удара. Он подхватил упавший меч Альдреда и бросился на пошатывающегося дракона. Ульфшард сиял всей силой, вложенной в него древним кузнецом и волшебником.
Марий обрушил на шею дракона голубой клинок, который перерубил громадные кости толщиной с торс человека с такой легкостью, будто крушил хрупкую глину. С ревом полетела наземь голова, и словно смерч пронесся по заваленной костями пустыне. Перед лицом волшебства Ульфшарда воля колдуна более не могла оживлять давно умершего зверя, и он начал распадаться на части, осыпаясь костями, иссохшейся плотью и хлопьями праха.
Крылья дракона поникли и на глазах истончились, их сдуло, словно пепел со старого кострища. Громадный остов разрушился, и черный колдун упал на землю. Одежды его взметнулись, капюшон слетел с головы, обнажив отталкивающую физиономию со впалыми щеками, бледной кожей, заостренным подбородком и ртом, полным похожих на иглы зубов. Марию его запавшие фиолетовые глаза показались человечьими. Это преданное Нагашу зло оказалось не безобразным порождением тьмы, оно когда-то было человеком.
Переметнувшимся на сторону зла и наполненным противоестественными силами, но все же человеком.
Тело колдуна было усеяно ярко светящимися стрелами. Белые с золотом древки подрагивали, словно глубже вгрызались в его поддерживаемое магией существо. Колдун зашипел и обнажил клыки, но Марий видел, что он смертельно ранен стрелами Марики и почти лишился сил.
Марий приблизился к нему и нанес удар Ульфшардом по шее, клинок рассек плоть колдуна с той же легкостью, с которой недавно покончил с драконом. Некромант умер с проклятием на губах, но пока голова летела по воздуху, тело вспыхнуло внутренним огнем, который пожрал его за тот миг, что потребовался Ульфшарду, чтобы очертить дугу.
Налетел холодный ветер, вдоль крепостных стен пахнуло зловонными испарениями — это штурмующие цитадель мертвяки свалились грудами разлагающихся костей. Восставшие из мертвых корсары на пристани тоже попадали наземь, окровавленные трупы, которые только что терзали смелых защитников Марбурга, упали на землю, ибо пришел конец темной воле, придававшей им силы.