— У нас есть лишь один способ победить Нагаша, — заявил Зигмар. — Только в этом случае я могу выйти на бой с ним с надеждой на победу.
Он глубоко вздохнул, не желая даже говорить, не то что думать о том, чем может обернуться для Империи его возможная неудача.
— Мне снова придется надеть корону Нагаша, — сказал Зигмар.
Глава восемнадцатая
Мертвые Рейкдорфа
Орда под предводительством Нагаша появилась под стенами Рейкдорфа вместе с передним краем черных грозовых облаков. Приближалась зима, и холодные ветра несли со стороны громадного войска мертвяков зловоние человеческих трупов. В тучах сверкали зигзаги молний, доносящийся издалека рокот грома странно отражался от стен городских храмов, таверн и домов.
В этот день солнце не показывалось, и землю укутало мрачное покрывало противоестественной мглы, от которого ей, быть может, не суждено будет избавиться. Мрак проник в сердца смертных и наполнил их скорбью. Впереди войска маршировали скелеты — плотные ряды древних воинов, и шли они от одного края горизонта до другого. Вынужденные вечно служить Нагашу, они носили броню давно потерянных королевств, сжимали странное оружие, и к костям их присохла могильная грязь. Во главе войска шагали ратники в тяжелых кольчугах и железных латах, чье мастерство убийц после смерти сделалось еще более смертоносным, чем при жизни.
Эти ратники держали строй и походили на армию воинов, коими были при жизни, но тысячи окровавленных трупов, которые подняли из крестьянских могил или оживили после боев, напоминали неуклюжую пародию на живых. Ковыляя на изувеченных ногах и стонами оплакивая свое мучительное существование, они служили зловещим напоминанием о том, что даже смерть в бою с таким противником не принесет избавления от этого ужаса. Среди шаркающей орды трупов шли сотни сгорбленных тварей в черных одеждах, их ужасное колдовство руководило жуткой толпой и направляло бессмысленный голод в нужное русло.
Небо над Рейкдорфом потемнело от трепещущих крыльев летучих мышей, на каждой крыше расселись чернокрылые птицы-падальщики. В ожидании скорого пира вороны каркали и переступали с одной когтистой лапы на другую, нетерпеливо подгоняя начало кровавой бойни.
В центре и с флангов армии выстроились сотни всадников со знаменами с изображениями черепов и клыкастых пастей, они сидели верхом на костлявых, покрытых черно-красными чепраками скакунах. Неподвижность мертвых коней казалась неестественной. В руках всадники держали длинные черные пики с сияющими отвратительным зеленым светом наконечниками.
Вокруг орды вздымались, словно дым над погребальным костром, клубы тьмы, доносились стенания проклятых. Призрачными тенями метались и извивались привидения и завывающие призраки, уже давно лишившиеся даже праха, но их все же заставили очнуться от забвения смерти, и глаза их ярко горели жаждой тепла смертной плоти. Страшный вой вселял ужас в сердца всех, кто слышал его, и некоторые даже сами лишали себя жизни, лишь бы не видеть такого кошмара.
Перед ордой скакали на четвереньках жуткие пожиратели трупов, и двигал ими лишь чудовищный аппетит. Эти выродившиеся уродцы когда-то были людьми, только потом настолько опустились, что в них с трудом угадывалась принадлежность к их бывшей расе. Кое-кто из них сжимал острую кость, кто-то — обломок меча, но чаще для того, чтобы растерзать горло врага, они довольствовались длинными загнутыми когтями. Чудища похрюкивали и поквакивали, с нетерпением ожидая начала кровопролития. Но они остерегались ввязываться в бой первыми.
Перед городом не было видно ни единого клочка земли — всюду, куда ни глянь, колыхалось целое море гнилого мяса, белых костей и неупокоенных духов. Армия мертвых намеревалась покончить с господством смертных и погрузить мир в вечную тьму.
Во главе могучей многочисленной армии ехали три всадника: один из них был облачен в серебристые доспехи, двое других — в черные. Защитники Рейкдорфа узнали Халеда аль-Мунтазира, но тех двоих, что ехали подле вампира, — нет. Каждый из них держал в руках по флагу, причем полотнища настолько пропитались кровью, что разглядеть некогда нанесенную на них геральдику не представлялось возможным.
Предводителя отвратительного войска нежити трудно было не заметить — он возвышался над всеми, подобный гигантскому столбу черного как сажа холода, который всасывал в себя малые остатки света только ради того, чтобы погасить их.
Это был Нагаш, погибель всего живого и бессмертный властелин мертвяков, который свергал империи и явил миру проклятие ожившей смерти. Он словно скользил над землей, и там, где ступал, разверзалась рассохшаяся и бесплодная земля, ибо взмывал вверх черный свет и вливался в некроманта, защищенного черными доспехами, завернутого в лохмотья плаща. Из почвы являлись твари земные, они стремились скорее уползти, удрать или ускользнуть от предводителя нежити, ибо его непостижимая сила высасывала жизнь из всего вокруг.