Он смотрел на землю Империи и видел населявших ее людей.
На улицах Рейкдорфа Зигмар видел и ощущал силу каждого человека, укрывшегося за стенами города. Хотя тело его коленопреклоненно застыло на вершине холма Воинов, Зигмар, превратившийся в невидимого наблюдателя, свободно бродил по городу, перелетал через соломенные крыши и шел по мощеным улицам. Он видел, как люди добры друг к другу; те, что никогда не выбирались дальше окрестностей своих деревень и выросли в страхе и недоверии к посторонним, теперь делились крохами еды с теми, с кем всего лишь несколько лет назад непременно принялись бы сражаться.
Здесь азоборнка раздавала хлеб осиротевшим малышам-бригундам, там семья унберогенов приютила в своем доме талеутенов и эндалов. Среди тишины освещенного пламенем очага дома на северной окраине города Орвин вручал шлем своего отца сыну Теону. Юноша взял шлем. Даже сверху, пролетая над его головой, Зигмар заметил стыд, снедавший юнца за то, что он не был добр к своему старому учителю. Орвин же, со своей стороны, очень хотел сказать сыну, что он гордится им, только не знал, как. Он любил своего сына, но его суровый нрав сделал их чужими. Вместо непринужденных искренних разговоров они просто сидели в натянутой тишине, точили мечи и полировали доспехи. Между ними не существовало привязанности, но и Теон, и Орвин будут сражаться за Империю, и, если понадобится, оба умрут за нее.
Зигмар последовал дальше и увидел Фрейю с Гарром, командиром Орлов королевы. Так похоже на королеву азоборнов — она была женщиной пылкой. Зигмар восхищался ею, но знал, что Фрейя никогда не смогла бы стать его императрицей. Такая ни одному мужчине никогда не будет принадлежать.
Зигмар не стал задерживаться на любовных ласках парочки, но улыбнулся при виде Зигульфа и Фридлейфра, которые в соседней комнате оттачивали мастерство фехтовальщиков. Ему было очень тяжело видеть мальчиков и не приближать их к себе, но он не желал отрывать сыновей от привычной жизни и заставлять вступать в неведомую новую. Такую жестокость он себе позволить не мог. Мальчики знают его как императора и никогда не назовут отцом. Мысль об этом ранила сильнее самого острого меча, но Зигмар понимал, что ничто другое невозможно.
Затем он увидел кузнеца Гованнона и его сына Бизена вместе с мастером Алариком. Они катили боевую машину, которой отдавали все свое время, к восточным вратам города. Элсвит права. Слепой кузнец никогда по доброй воле не оставит свое ремесло, потому что знает: без работы жизнь его превратится в бесцельное скольжение к смерти. Кузнечное ремесло давало ему цель, поддерживала интерес к существованию. Бизен был нескладным великаном-воином, жаль, что после перевала Черного Огня от его разума мало что осталось. Они оба сослужили Империи добрую службу, но хотели сделать еще больше. Мастер Аларик вновь пришел на помощь народу Зигмара, что красноречивее всяких слов рекомендовало его, ибо гному непросто одарить другого своей дружбой. Каждый день Зигмар благодарил судьбу за то, что раздражительный руноков снизошел до него и стал его другом.
Альвгейр сидел в Большой палате вместе с рыцарями, которые рассказывали непристойные истории и похвалялись удалью. Красные косари Леодана тоже присоединились к унберогенским воинам. Мужчины жаждали скорее ринуться в бой и рисовали на шлемах оградительные символы, а на щитах — солнце. Пусть им суждено биться в сумерках, они осветят поле боя своим светом.
Леодан пил вместе со всеми. В эту последнюю ночь перед боем никто не обращал внимания на звания. Но Альвгейр сидел поодаль и пил не много. Маршал чувствовал нерушимую связь со славными унберогенскими воинами, но вместе с тем некоторую отстраненность. Разница в тридцать лет отделяла его от следующего по возрасту воина. Рыцари думали только о грядущем сражении. Альвгейр же углубился в себя и, оглядываясь на прошлое, вспоминал свою жизнь, прожитую честно и храбро, но, увы, одинокую. В этом отношении Зигмар был ему гораздо ближе, чем любой другой в Рейкдорфе. Маршал Рейка очень грустил об Эофорте. Оборвалась еще одна нить, которая связывала его со славной молодостью. Большинство воинов гнали мысли о смерти в бою, но Альвгейр размышлял как раз об этом — он почти наверняка знал, что завтра умрет.
Опечаленный Зигмар отправился дальше и увидел Кутвина и Венильда, которые вместе пили и вспоминали счастливые времена. Зигмар помнил, как поймал эту парочку. Юнцы втихаря прокрались через базарную площадь, чтобы подглядывать за воинами в Кровавую ночь накануне сражения при Астофене. Тогда они были совсем мальчишки и еще не могли ехать на войну. Глядя на взрослых мужчин, Зигмар вспомнил, сколько воды утекло с тех пор. Кутвин и Венильд не виделись много лет, но разговаривали так, словно расстались всего на несколько дней. Такая дружба — редкость, и Зигмар искренне надеялся, что они выживут в завтрашнем бою.