Леодан не мог вообразить ничего хуже, чем сражаться пешим.
— Ульрик всех вас побери! — вскричал Леодан, когда полчище мертвяков поредело, и он понял, что отряд пробился через него.
Это была золотая мечта каждого кавалериста: пробиться через вражеский строй перед тем, как развернуться и ударить по флангам и тылу вражеской армии. Он натянул повод и дважды выразительно выбросил кулак в воздух. Холодная тьма и потоки дождя скрывали то, что лежало впереди, но Леодан не намеревался и дальше продвигаться в восточном направлении.
— Трубач! Перегруппироваться! Скачем вправо!
Из-за спины прозвучал сигнал трубы, сбоку на ветру полыхнуло красное знамя — это рядом с предводителем скакал всадник с флагом в руках. В отряде не было принято быть знаменосцем кому-то одному, каждый раз честь нести знамя в бой предоставлялась очередному воину. Сегодня им был Естыва — мастер смертельного удара копьем.
Красные косари перегруппировались, Леодан встал в центре и ощерился, глядя на ряды мертвяков. Они атакуют внутренние фланги и прикончат эту орду. Странно было вспоминать, как они страшились этих существ; сражаться с ними оказалось легче, чем с любым смертным.
Леодан пришпорил коня, взмахнул саблей и повел воинов вперед. Из-за завесы дождя он услышал отдаленный стук костей и копыт. Вновь прозвучал сигнал трубы, и его воины перешли с рыси на галоп, скакали все быстрее и быстрее, ибо мчались к славе.
Снова послышались скрежет костей и лязг железа, на сей раз громче. Вспышка молнии прочертила небо, на краткий миг приподнимая завесу дождя и тьмы. У Леодана от ужаса волосы встали дыбом.
Он увидел сотни воинов-скелетов в черных кольчугах, нагрудных доспехах; тяжелые железные попоны защищали бесплотных и совершенно мертвых коней, вернее, только их скелеты. В глазах у них горел зеленый огонь, а головные части доспехов были оснащены острыми пиками. Каждый всадник пригнулся к шее коня и нацелил длинное черное копье прямо на воинов отряда Красных косарей. Слишком поздно Леодан понял, что его провели как ребенка.
Щиты в форме воздушного змея у мертвяков были длинные, на них красовались черепа и изображения древних королей, а флагом служил рваный лоскут кожистой плоти с широко разинутой, зловеще ухмыляющейся пастью. Опустив копья, они налетели на отряд Леодана в гулком грохоте копыт.
— Осторожно, кавалерия! — крикнул Леодан, хотя знал, что уже слишком поздно.
Черные рыцари смяли Красных косарей. Мощными ударами копий пробивали доспехи и терзали смертную плоть. Когда в них вонзалось ледяное железо вражеских копий, талеутены вопили от боли и вылетали из седел. С виду хрупкие, черные кони мертвецов были столь же могучи, как смертные скакуны, и легко пробили брешь в центре отряда талеутенских всадников.
Леодан ухитрился увернуться от направленного на него копья, которое пролетело мимо, и рассек черного воина мечом. От удара с черепа мертвеца слетел шлем, а сам он свалился с лошади. Предводитель талеутенов повернул, а тем временем оба отряда всадников безнадежно перемешались.
Леодан вонзил меч в шею мертвого коня и с мрачным удовлетворением увидел, как тот превратился в прах. Грохот сражения звучал у него в ушах, небо раскалывали молнии, и талеутен развернулся в седле. Дождь ручьями стекал у него с лица, вокруг сверкали клинки, ухмылялись черепа, лилась кровь из смертных ран. Кроваво-красное знамя его отряда все еще гордо реяло над сражением, и Леодан пришпорил коня и послал его к славному стягу.
Но он не успел добраться до знаменосца, как ужасная, крушащая все на своем пути сила врезалась в его коня и швырнула наземь. Леодан упал неудачно, кости его хрустнули. От удара о землю у него вышибло дух.
Леодан знал, что сломал как минимум одно ребро. Он попытался встать, но ногу пронзила невыносимая боль, и он рухнул на одно колено. Стиснув зубы, Леодан посмотрел вверх и увидел того, кто выбил его из седла.
Над ним возвышался громадный воин в кроваво-красной броне, которую покрывала изморозь. На доспехах ослепительно сверкала руна какого-то древнего кровожадного бога. На осклабившемся в усмешке черепе с мертвыми горящими глазницами плотно сидел рогатый шлем.
Воин взревел страшным боевым кличем, который за громадный промежуток времени, что он провел в могиле, не утратил силы.
Кровь для Кровавого бога!
— Упаси нас Ульрик… — возрыдал Леодан.
Стражи Большой палаты врезались в строй воинов-скелетов и с тяжелым лязгом железа прорвались через их первые ряды. Меч Альвгейра пробил круглый бронзовый шлем и сам череп. Он быстро высвободил клинок и обезглавил еще двух воинов, чьи доспехи не могли защитить их от рунного оружия маршала Рейка.