- Что с вами, Григорий Михайлович?! – воскликнул, подбегая к Хмаре, один из молодых мастеров, - Вам плохо? Вызвать врача?
Гриша опустился на корточки.
- Все нормально. Спасибо. Уже все прошло, - тихо ответил перепуганному парню, белый как стена, Хмара.
- Совсем не жалеете вы себя! На износ работаете! Нельзя так, - причитал мастер на чистом русском языке, - Я сейчас за водой сбегаю.
Через пару минут Гриша уже пил холодную воду со стеклянного стакана, делая большие глотки. Видения отступили, и стало немного лучше. Боже мой, что же это? Может действительно, я слишком близко к сердцу принимаю эту роль? – размышлял Хмара, плетясь по узкому коридору студии в свою комнату. Ноги подводили своего хозяина, и Гриша был вынужден иногда держаться за его стены. Откуда-то из далека, из белого пятна в глубине, показалась фигура женщины. Она бежала к нему. В темном как ночь силуэте было нельзя разобрать черты лица, но Гриша знал, он чувствовал, что к нему на помощь спешит она – единственная и любимая, его Аста!
Во мраке то появлялись, то исчезали призраки прошлого. Это были не просто ожившие картины из Библии, это были живые и пропитанные вселенской скорбью и человеческой болью монументальные полотна. Они медленно, не торопясь, проходили мимо одна за другой в хронологическом порядке, а Гриша, чье сознание играло с ним в жестокую игру, был рядовым зрителем, наблюдавшим за разворачивающимися событиями.
Он открыл глаза. Яркий свет на мгновенье ослепил его, и Гриша не сразу понял, где он и, что с ним произошло. Осмотревшись, Хмара с облегчением узнал очертания их с Астой спальни. Тяжелые занавески были приоткрыты, и через них широкой полосой струился солнечный свет.
Гриша ощутил легкий холодок на лбу и попытался до него дотронуться, с удивлением обнаружив на нем компресс со льдом. Через закрытые двери спальни были слышны чьи-то голоса. Хмара прислушался.
- Поверьте, фрау Нильсен, это всего лишь переутомление. Дайте ему два – три дня и Григорий придет в себя. Только не давайте ему сейчас работать, а в дальнейшем он может заниматься своей деятельностью не более восьми часов в день, а не по четырнадцать – шестнадцать.
Гриша узнал твердый голос их семейного врача. Понятно, переутомление, это не страшно, - подумал Хмара пытаясь встать с широкой кровати. Ноги дотронулись до пола и заметно задрожали. М-да, ходить он был еще не готов. Дверь в комнату открылась и на пороге появилась Аста со сменным компрессом.
- Гриша, дорогой, куда ты собрался?! Тебе лежать надо, а не ходить. Ложись, я поменяю компресс, - озадаченно, с ноткой искреннего беспокойства, произнесла женщина, подходя к кровати.
- Мне уже гораздо лучше и я готов работать дальше, - с каким-то неестественным хрипом попытался отрапортовать Гриша.
- Да, да, работать он будет. Тебе врач разрешил только по дому ходить и то недолго и читать лежа в постели.
- Читать? Что я буду читать? Мне репетировать надо, – чуть осмелев, буркнул Гриша.
- Ты входишь в образ героя, вот и перечитай еще раз Евангелие. Представляй себя на месте Христа строчка за строчкой, событие за событием. Старайся запомнить все: какие чувства у тебя возникают, какие мысли. Ведь чувства и мысли порождают эмоции, а именно их тебе и надо будет передать на экране, - поправляя одеяло и меняя компрессы, ласково порекомендовала Аста.
А это действительно достойная мысль! – неожиданно для себя отметил Гриша.
- Полежи пока, я сейчас завтрак принесу.
Аста поцеловала мужа и быстро скрылась в дверях.
Так, что же получается? Значит, я уже лежу со вчерашнего вечера. Мне стало плохо в конце дня, на студии, а дальше сплошной мрак. Ничего не помню, - размышлял про себя Гриша, - Да уж, дожили. Надо бы немного сбавить темп, а то, как поговаривал мой отец, Царствие ему Небесное: «Загнанных лошадей пристреливают».
Что может быть приятней для мужчины, чем забота со стороны его любимой. Это, блаженство! Что не говорите, а в семье есть свои хорошие и приятные стороны.
Григорий Михайлович Хмара, сколько себя помнил, никогда не был убежденным холостяком. Он любил флиртовать с молодыми девушками и с удовольствием, при случае, ухаживал за понравившимися ему женщинами. С Астой все произошло совсем по-другому. Он влюбился в нее с первого взгляда, влюбился до умопомрачения и, как потом оказалось, Аста тоже полюбила его после первой же встречи. Она специально долгое время не оказывала ему встречных знаков внимания, стараясь понять для себя, насколько серьезны чувства Гриши. Это было испытанием, и он прошел его, сдав экзамен на той самой памятной вечеринке когда, не выдержав, сделал ей экстравагантное предложение.