В широком и красиво убранном помещении фойе, супругов уже ожидали Роберт Вине, одетый в свой парадный костюм с черной смешной бабочкой под воротничком белой рубашки и Хенни Портен, приехавшая, на премьеру картины, чуть раньше остальных приглашенных. Хенни держала под руку Роберта и вся сияла как новогодняя елка. Чуть приталенное бледно-розовое платье с довольно глубоким декольте, открытая спина и длинное жемчужное ожерелье привлекали внимание, что не могло не нравиться знаменитой киноактрисе.
Мужчины поприветствовали дам, поклонившись и поцеловав им руки. Григорий Михайлович и Роберт обняли друг друга, и режиссер успел тихо сказать на ухо Грише:
- Держитесь за Асту, молодой человек. Поверьте, она принесет вам удачу.
Хмара с легкой улыбкой взглянул на Роберта и также тихо прошептал в ответ:
- Благодарю вас, друг мой. Это я уже почувствовал.
Гости прибывали и прибывали. Кроме актеров и административной группы фильма, в кинотеатр начали съезжаться богатые вельможи, которые считали своим долгом увидеть новую картину первыми, а также представители творческой интеллигенции Берлина и простые везунчики - зрители, которым некуда было пойти в этот рождественский вечер.
Прозвучал третий звонок и на сравнительно небольшую сцену, возвышающуюся перед экраном, ведущий премьеры пригласил Роберта Вине.
- Дамы и господа! – начал свою речь великий режиссер, освещенный светом прожекторов, - я. Ваш скромный слуга, рад представить вашему вниманию наш новый фильм «Иисус Назаретянин Царь Иудейский». Это фильм – размышление о поступке одного человека идущего против государственной системы. В своей картине я противопоставляю этого революционера - Богу в человеческом обличии, который не шел против государства, он пошел на смерть ради высшей цели: прощения и спасения душ всех живущих людей. Я говорю наш фильм, потому что без замечательных актеров я бы не смог реализовать свою идею на экране. Я очень благодарен всем им и с этой благодарностью хочу представить вам исполнителей главных ролей. Прошу на сцену исполнительницу роли Девы Марии – фрау Хенни Портен!
Зал взорвался аплодисментами. Хенни быстрым шагом вышла из-за кулис и подойдя к Роберту, поклонилась всем присутствующим в зале. Вине продолжал:
Попрошу на сцену исполнительницу роли Марии Магдалины – фрау Асту Нильсен!
Зал взвыл приветственными криками. Аста, полная достоинства, медленно подошла к режиссеру, улыбнулась и отправила зрителям свой воздушный поцелуй.
- Хочу, также представить всем вам известного актера немецкого и мирового кино господина Вернера Краусса. В нашем фильме он сыграл роль Понтия Пилата, - продолжил Роберт с не сходящей с его лица, широкой улыбкой.
Зал продолжал аплодировать. Роберт взял паузу, дожидаясь пока зрители успокоятся.
- Ну, а теперь, я с удовольствием представлю вам исполнителя самой главной роли, роли Иисуса Христа, нового «короля экрана», господина Григория Хмару!
Гриша чуть не поперхнулся остановившимся у него в горле глотком воздуха. Совершенно автоматически, повинуясь инстинктам, он вышел на сцену. Прожектора слепили глаза, на которых появились слезы. Актер не сразу увидел зрителей, которые не только сидели в своих креслах, но и стояли возле стен зала и в его проходах. Подойдя к режиссеру, Гриша крепко пожал ему руку и что-то пробормотал. Зал гудел от восторга и оваций. Хмара кланялся и продолжал что-то бормотать, наверное, это были слова благодарности. На сцену букет за букетом летели цветы, разлетаясь по ее деревянным доскам и украшая актеров своим великолепием.
Вине, отпустив исполнителей главных ролей обратно за кулисы, закончил свою речь:
- Итак, дамы и господа, может ли фильм быть неудачным с таким актерским составом?
Зрители дружно засмеялись и еще раз зааплодировали.
- Встречайте, «Иисус Назаретянин Царь Иудейский»!
Роберт поклонился и под овации покинул сцену. Свет в зале начал медленно гаснуть и только небольшие лампы в оркестровой яме продолжали освещать партитуры музыкантов.
На экране появилось изображение первых кадров так ожидаемого фильма.
Глава 14. Отзвуки славы
Он сидел в переполненном зале и, не отводя взгляда своих черных глаз от экрана, смотрел свое черно-белое кино. Он смотрел, как рождался и жил его герой, как шел на смерть. Только иногда, в отблесках экрана можно было заметить скупые мужские слезы, редкими капельками, скатывающимися по его уже немолодым щекам. Его любимая супруга, заметив это, также аккуратно, как бы невзначай, вытирала их своим шелковым платочком. Все происходило без единого слова. Гриша и Аста уже очень хорошо понимали друг друга, чтобы задавать никому ненужные вопросы.