Радовал Гришу также и тот факт, что Роберт намекнул ему о продолжении сотрудничества в будущем и о том, что по окончанию съемок фильма «Раскольников», великий режиссер приступает к новой постановке – фильму «I.N.R.I» («Иисус Назаретянин Царь Иудейский»). В этой картине Роберт Вине планировал Григорию Михайловичу дать роль Иисуса! Вспомнив об этом, Гриша усмехнулся. Какой из него Иисус?! Да и по большому счету, это пока были просто разговоры.
Не успел Гриша допить последний глоток чая, как в двери постучали. Хмара, завернувшись в домашний теплый халат и шаркая по паркету тапочками, неохотно поплелся ее открывать, навстречу позднему гостю. На своем пороге он обнаружил консьержа отеля, приятного на вид молодого человека, видимо только что начавшего свою карьеру, с подносом в руках, на котором лежал конверт с письмом, адресованный ему – Григорию Михайловичу Хмаре.
Гриша мог ожидать послание от кого угодно: предложения от студий или Бог его знает от кого еще, но только не от этого человека. Хмара, поблагодарив служащего отеля и дав ему несколько миллионов на «чай» с дрожью в руках забрал конверт и удалился к журнальному столику. Со знанием профессионала, ловко орудуя канцелярским ножом, он быстро вскрыл запечатанное послание и вслух прочитал следующие строки:
«Глубокоуважаемый господин Хмара!
Приглашаю Вас, собственной персоной, на творческий вечер посвященный премьере нового фильма с моим участием.
Буду рада видеть Вас лично!
Жду вас по адресу:……
С уважением, Аста Нильсен».
Гриша не мог поверить своим глазам. После нескольких месяцев игнорирования и вдруг, лично, приглашение…
Видимо сплетни о его работе над фильмом Роберта Вине дошли и до ушей Асты и его рейтинг стремительно начал расти. Ну, что же, очень хорошо – подумал Гриша и от удовольствия потер руки.
В назначенный день и час, минута в минуту Григорий Михайлович, собственной персоной, уже заходил в парадный вход особняка одного из продюсеров студии, где снималась его Аста. В черном парадном костюме, который он недавно успел купить за очередной гонорар, в белой накрахмаленной рубашке, в руках букет алых роз и гитара – вот в таком виде Гриша предстал перед глазами своей любимой!
Аста принимала поздравления от коллег, друзей и знакомых, но увидев Хмару, встала с кресла и направилась к нему. Гриша поклонился, поцеловал руку и, вручив цветы, с нежной улыбкой посмотрел в бездонные серые глаза женщины.
- Примите мои самые искренние поздравления, фрау Нильсен! – громко, так чтобы услышали все присутствующие, произнес Хмара.
- Благодарю вас, господин Хмара, - принимая цветы, также громко, подыгрывая Грише, ответила актриса. Она взяла его за руку и увлекла за собой.
Вечер был в самом разгаре! Тосты за творческий успех, за удачу и пожелания долгих лет. Казалось, звон хрустальных бокалов не прекращался ни на минуту. Гриша, удобно усевшись на полу, в ногах Асты играл и пел, выполняя пожелания своей любимой женщины и гостей обступивших «Звезду экрана». Большего ему было и не надо. Гриша был счастлив как никогда! Наконец-то он был удостоен вниманием той единственной, которая в его мечтах и снах так часто приходила к нему, обнимала за плечи, целовала…
Изрядно выпив игристого шампанского Хмара все пел и пел, поглядывая на Асту, которая, к его великому сожалению, постепенно перестала обращать на него свое внимание. Она, как ребенок, получив любимую игрушку и наигравшись с ней, переключилась на другие подарки, напропалую беседуя и смеясь с каким-то неизвестным Грише актером. Хмара терпел, играл и пел. С каждым новым романсом у маэстро все больше и больше начинал дрожать голос, пальцы все чаще допускали ошибки, перебирая гитарные струны. Выражение лица Гриши в такт его голосу также начинало меняться. Сначала легкая грусть промелькнула в его взгляде, но чем дальше, тем становилось все хуже. Грусть перерастала в негодование, и терпение актера явно было на пределе.
Резко проведя пальцами по струнам гитары, Гриша вскочил на ноги и, подняв свою верную спутницу над головой, одним махом переломал ее ударом о калено. Гитара взвизгнула от боли в последний раз и умолкла на полу в ногах у женщины. Все произошло так быстро, что присутствующие люди и Аста ничего не успели понять. На мгновение воцарилась полная тишина. Этого было достаточно для того, чтобы Хмара, темный как грозовая туча сделал шаг к перепуганной до смерти Асте, взял ее за платье на плечах и одним рывком сорвал его с женщины вместе со всем нижним бельем! То, что произошло в следующий момент, не мог предугадать ни кто. Вместо пощечины и громких возгласов Асты и окружающих ее гостей, фрау Нильсен медленно встала с кресла, одной рукой придерживая разорванное на груди платье и не спуская пронзительного взгляда с Гриши, сделала ему шаг на встречу. Тот стоял как вкопанный, сам не понимая, что только что сделал. Их взгляды встретились и, судя по выражению лица Григория Михайловича, он был готов принять любое наказание вплоть до смертной казни. В глазах преступника читались раскаяние и невообразимая нежность, любовь и ревность. Буря смешанных чувств овладели этим измученным человеком, и он уже был готов упасть на колени перед своей любимой и молить о прощении. Он не успел! Вместо этого, Аста обняла Гришу, прислонившись к нему всем своим дрожащим телом.