Все сделав, мальчик поставил банку на стол и, довольный, потер руки.
Когда на другой день Егоров пришел на день рождения к Кате, там уже были и Филька Хитров, аккуратно причесанный впервые в жизни, и Антон Данилов в костюме с черным галстуком бабочкой, и благоухающая мамиными духами Рита Самойлова, и даже Мокренко с поцарапанным носом, вымазанным зеленкой.
– Видели его нос! Это он вчера дразнил мою кошку! – гордо объясняла всем Ритка.
Стоило появиться Коле, как все замолчали. Очевидно, Сундукова не выдержала и разболтала, что он собирается сделать ей необычный подарок.
Катя шагнула навстречу гостю и остановилась, выжидательно поглядывая на него. Она была в светлом платье, на шее поблескивала золотая цепочка с сердечком, которую ей подарила бабушка и до которой девочка то и дело дотрагивалась, проверяя, не расстегнулась ли она.
– Опаздываешь! Мы без тебя за стол не садились… – сказала новорожденная.
– Я никак не успевал раньше… Дела… – многозначительно объяснил Коля, хотя специально полчаса топтался вокруг дома и мусорника, чтобы не прийти вовремя.
– А где… – начала было Катя, но осеклась, сообразив, что спрашивать в лоб: «Где подарок?» – невежливо.
Егоров вытащил из-за спины банку и аккуратно поставил на стол.
– Поздравляю с днем рождения! – торжественно сказал он и отошел на шаг, разрешая всем полюбоваться его подношением.
Виновница торжества хотела взять свой подарок, но любопытный Петька Мокренко ее опередил. Он схватил банку и протянул руку к крышке.
– Осторожнее! Тебе жить надоело? – закричал Коля.
– А что такое? Уж и посмотреть нельзя? – удивился Петька.
Егоров пожал плечами:
– Посмотреть можно. Только учти: я за твою жизнь не отвечаю!
– Почему не отвечаешь?
– Ты читать умеешь? Вот и прочти, что на наклейке написано! – предложил Колька.
Мокренко перевернул банку и, морща лоб, уставился на надпись«Paukus grusulicus».
– По-английски, что ли? – спросил он.
– Не по-английски, а по-латыни! – уточнил Егоров.
– Давайте я! – предложила Катя. Она заглянула через Петькино плечо и прочла по слогам:
– Паукус гру-зу-ли-кус… Паукус какой-то! Что это значит?
– Паукус грузуликус – самый ядовитый паук на свете. Водится на острове Ява. От его укуса человек умирает за минуту, лошадь – за две, а слон – за три минуты, – охотно объяснил Коля Егоров.
Узнав, что в банке такое опасное насекомое, ребята попятились.
– И этот паук там внутри? – поразилась Катя, пытаясь заглянуть в банку сквозь темное стекло.
– Разумеется, внутри. Если кто-то не верит, может заглянуть. Кажется, Мокренко хотел? Давай, Петруха, смотри! – насмешливо предложил Коля.
– Сам смотри! Мне еще пожить охота, – Петька спрятал руки за спину.
– Глядите, он аж весь позеленел! Небось представил, что было бы, открой он банку! – засмеялся Антон Данилов.
Все ребята столпились вокруг стола, забыв о пирожных, торте и салатах. Как Колька и предсказывал, ребята завидовали Кате Сундуковой, а ее паукус грузуликус затмил всех породистых котов и собак. А она, довольная, стояла рядом и пожинала плоды триумфа.
– Где ты его взял? – спросила Катя.
– Мой дядя – специалист по насекомым, он привез его с острова Ява. Это очень редкий вид, занесен в Красную книгу. У нас в России – единственный экземпляр, – авторитетно сообщил Егоров.
– И в зоопарке нет? – не поверила Рита Самойлова.
– В зоопарке, может, и есть, и в Академии наук тоже, но это единственный экземпляр в частном владении, – спохватился Коля, сообразив, что перегнул палку.
Вначале он опасался, что никто не поверит в его паукуса грузуликуса, придуманного им только накануне после прочтения книги о насекомых, но наживку уже заглотили, и притом очень прочно. А главное, что самое приятное, никто не решался открыть банку, чтобы увидеть ядовитого паука.
Филька Хитров с пеной у рта утверждал, что и раньше слышал про таких насекомых, и рассказывал душераздирающие истории. Будто бы была экспедиция на остров Ява, все участники которой умерли в одну ночь по неизвестной причине, а утром на травинке у костра нашли точно такого паука. Кто-то верил Фильке, кто-то нет, но желания открыть банку ни у кого не появилось.
– А как он дышит? – спросила Самойлова.
– Разве не видишь? В крышке – дырочки! – объяснила Катя.
– А он через них не вылезет?
– Нет, они слишком маленькие.
– А укусить через них он может? – не успокаивалась Рита.
– Только если близко поднести палец, – сказал Мокренко.
– А ты помолчи, профессор кислых щей нашелся! Откуда тебе знать – не твой паук! – огрызнулась на него Аня Иванова.
Антон Данилов пытался рассмотреть грузуликуса сквозь стекло, но различал лишь соломинки и травинки.
– Ничего не видно! – пожаловался он.
– Эх ты, простофиля! – сказал Петька. – Он же маскируется, чтобы напасть неожиданно. Ведь, правда, Коль?
– Разумеется, маскируется… У него защитная окраска, он сливается с травой и ветками, – авторитетно подтвердил Егоров.
– А чем мне его кормить? – спросила Катя.
– Сырым мясом, – подсказал Филька.
– Правда, сырым мясом, а, Коль? Что тебе дядя рассказывал?
Егоров почесал подбородок, делая вид, что вспоминает. Ему нравилось выглядеть авторитетным специалистом в области редких пауков.
– Можно и мясом, но лучше мелкими насекомыми. И не чаще, чем раз в три месяца. Пауки едят мало, к тому же сейчас он сыт. Я кормил его позавчера.
– А как ты его кормишь? Ведь приходится открывать банку!
– Я надеваю три пары перчаток, а еду протягиваю пинцетом.
– А он пробовал тебя укусить?
– Пробовал. Однажды даже в палец вцепился зубами. Две перчатки прокусил, а третью не смог, – азартно сочинял Колька.
– Постой, постой! – насторожился вдруг Данилов. – Чем, ты говоришь, он в тебя вцепился?
– Зубами.
– Разве у пауков есть зубы? – удивился Антон.
Егоров почувствовал, что заврался, но отступать было поздно.
– У других видов нет, а у этого есть!
Данилов хотел возразить, но за Кольку неожиданно вступился Мокренко.
– Конечно, есть зубы! Что ты к нему прицепился? Чем он, по-твоему, прокусил перчатку, если не зубами! Сейчас я тебе твои выбью, чтобы поверил! – завопил он, горячась и брызжа на Данилова слюной.
Зная привычку Мокренко любой спор заканчивать дракой, Антон предусмотрительно отступил.
– Зубами так зубами, только не лезь на стену, – миролюбиво пробормотал он.
Спохватившись, что обед остывает, Катя пригласила одноклассников к столу.
– Только убери, пожалуйста, паукуса, а то я его пока боюсь! – шепотом попросила она Колю.
– Не бойся! Через стекло не укусит. – Он взял банку и переставил ее на подоконник.
Перед чаем внесли большой торт с двенадцатью свечками, которые Катя стала задувать, не переводя дыхания. Когда осталась последняя горящая свеча, в комнату вошел ее старший брат Федор, в прошлом году окончивший школу.
– Ну и душно у вас! Прямо как в бане! – сказал он, открывая окно. Заметив на подоконнике банку, он взял ее в руки.
– А тут что? – спросил он.
– Ядовитый паук. Паукус грузуликус, мне его Коля подарил, – с гордостью объяснила Катя.
– А почему его не видно? – поинтересовался Федор.
– Он спрятался! Не вздумай открывать – он тебя укусит, и ты умрешь! – предупредила Рита Самойлова. Она вертелась рядом с Катиным братом и кокетничала с ним. Ритка вообще любила кокетничать со старшими.
– Без сопливых обойдемся! – Федор снял с банки крышку и осторожно заглянул внутрь. У всех перехватило дыхание.
– Трава какая-то! Где паук, под травой, что ли? – Он протянул было палец, чтобы раздвинуть траву, но Катя с криком: «Не смей! Он тебя укусит!» – повисла у него на руке.