Пес, не любивший фамильярностей, тут же опустил голову, поджал хвост, прижал уши и, глухо зарычав, злобно ощерился, вздернув верхнюю губу и показав острые клыки. Хоббит испуганно отшатнулся. Пес, подняв голову, потерся о ногу Жанны. И опять рыкнул на Бильбо. Король-Под-Горой, спешившись, мельком глянул на них, огладил своего пони по шее — тот приветственно зафыркал. Торин, помедлив, повернулся к отряду.
— Попрощайтесь с Гэндальфом. Дальше наши пути разойдутся.
Волшебник сидел на коне нахохлившись, с видом огорченным, но решительным.
— Сбегает, как всегда, — сквозь зубы процедил Двалин.
И поправил оружие - хоть оно никогда не подводит. Балин тяжело вздохнул, явно опечалившись потере такой поддержки. Фили и Кили переглянулись насмешливо и уверенно. Остальные зашумели.
— Все, нам конец! Без мага мы пропали, — воскликнул в сердцах Бильбо и чуть не заплакал.
Гэндальф взглянул на него, безрадостно поджав губы, но ничего не ответил. Как хоббит хотел бы сейчас уехать вместе с магом подальше от этих странных мест и этой странной компании — и неважно, в какие дали увезет его волшебник! Ему все казалось лучше, чем это затянувшееся путешествие, уже порядком утомившее и напугавшее бедного мистера Бэггинса. И что-то дальше будет? Но Гэндальф ничего не ответил на его немой призыв.
Подъехав к Жанне, маг, помолчав, глянул исподлобья:
— Помоги им… Я надеюсь на тебя! Бильбо, и на тебя — тоже… — он бросил взгляд на приунывшего хоббита, посмурнел и замолчал.
Развернув коня, он крикнул:
— Если вам дорога ваша жизнь и жизнь друзей, никуда не сворачивайте с дороги эльфов в Черном лесу!
После этой не слишком-то ободряющей речи маг, не оглядываясь, быстро поскакал прочь, взбивая клубы пыли. Длинный плащ летел за ним печальной серой тенью.
========== Часть 16. Под пологом черного леса, или Первое знакомство с его обитателями ==========
Отряд заночевал на опушке Лихолесья. По мере приближения к лесу местность путников становилась все пустынней: трава выцветала и жухла, все реже попадались в ней чахлые цветы, умолкли птицы. Редкие деревья стояли высохшие и искореженные, словно расти им здесь было в тягость. Казалось, сумрачное дыхание гиблого места отравляет округу. Пес уже не отбегал далеко от девушки - почти все время держался рядом с Жанной, принюхивался, поднимая высокую шерсть на загривке и недовольно порыкивая.
Полоса леса, черневшая вдали мрачным воинством, всегда готовым к бою, неумолимо разрасталась в ширину и высоту. Даже дышать стало труднее, будто сам воздух уплотнялся и тяжелел. Ветер стих, а солнце, испугавшись чего-то, скрыло свой лик за густыми лохматыми тучами, не обещавшими пролиться дождем, но и не собиравшимися рассеиваться.
«Каково же тогда будет в самом лесу?» — думала Жанна.
Ее слегка подташнивало, и побаливала голова. Гномы не разговаривали между собой. Они встали ни свет ни заря и даже не позавтракали — так сильно торопились скорее преодолеть последний участок перед Лихолесьем, чтобы, по совету Беорна, уложиться в три дня пути.
На первом же привале Бофур, увидев, как стремительно убывают продукты, забрал все запасы и сложил их большой кучей у себя за спиной. Он решился даже вырвать изо рта Бомбура круг сыра, который тот собирался проглотить целиком. Самый упитанный член отряда, большой любитель вкусно поесть, смотрел вслед удаляющемуся куску, истекая слюной. Ох, как бы он не получил разрыв сердца от нежданного огорчения.
— Ничего не брать самим, путь долгий, припасы надо экономить, — и Бофур отмахнулся от всех голодающих массивной поварешкой. С ним не забалуешь. Торин всегда знал, кого и куда поставить за главного.
Пока была возможность, повар готовил варево из различных круп и бобов, припасенных им в отдельных мешочках, с разными приправами, что позволяло разнообразить вкус блюд, чтобы они не приедались в дороге. Неизвестно, можно ли будет приготовить горячее. Да и как разводить костер в этом странном и страшном лесу? Сегодня вечером Бофур раздал всем по тарелке рыжей чечевичной похлебки, щедро сдобренной травами, овощами и остатками вяленого мяса, каким-то чудом сохранившегося у него еще с Ривенделла. И по куску хлеба с сыром тоже всем досталось.
Бомбур, одним махом опорожнив тарелку и торопливо дожевав хлебную корочку, которой он насухо прибрал остатки ароматного блюда, грустно посмотрел на блестящее дно и перевернул тарелку над открытым ртом, словно пытаясь убедиться, что уж точно не осталось ни капли. Это вам не дом Беорна… В животе бурчало то ли от голода, то ли от расстроенных чувств. Печально посмотрел на кашевара, молча умоляя о добавке. Вздохнув, потрогал свой живот, словно ему казалось, что тот уже стремительно худел.
Жестокий, несмотря на добрые карие глаза, хранитель продуктов лишь мотнул головой, скорчив злобную гримасу из-под шапки с торчащими в разные стороны ушами и многозначительно проведя рукой по горлу. Рыжие усы толстяка, заплетенные в косы, которым позавидовала бы и девушка, совсем опустились. Он налил себе побольше отвара из сушеных ягод и грустно ушел на свое место. Шумно втягивал напиток, недовольно булькал, словно говорил: «Не кормите, орочьи дети, так хоть попью вдоволь!»
Девушка вздохнула. Над тарелкой поднимался сытный дух бобов, мяса и зелени. Золотистыми островками проглядывала морковка, жареный лучок вплетал в общую гамму аромата свою горьковатую ноту. Отличное сочетание для тяжелой дороги. Однако сейчас вид и запах пищи внушал Жанне отвращение. Подойдя к Бомбуру, девушка протянула ему свою тарелку. Он с удивлением и радостью согласился на ее предложение, сразу начав уплетать за обе щеки. Все равно, конечно, мало, но лучше, чем ничего.
— Жанна, тебе надо поесть, — с беспокойством сказал Фили, зная, что она могла вообще забыть о еде.
— Не сегодня. Этот лес…
Девушка, полная самых мрачных предчувствий, бросила взгляд в сторону неровной высокой стены, заметной даже ночью. Она все-таки съела, давясь и запивая кипятком, полкусочка хлеба с сыром, не желая обижать Фили. Дождавшись, когда он отвернется, Жанна тихо и незаметно отдала остаток сидевшему рядом псу, слизнувшего угощение с ладони.
— А что значит сто орков на дне Андуина? — прищурившись, требовательно спрашивал брата Фили.
— Ну, не знаю… — смущенно пожимал плечами Кили.
Опустив голову и нахмурив брови, он для пущей надежности шевелил губами и разве что язык не высовывал в помощь работе мысли.
— Хорошее начало! — не выдержал старший, и они оба залились смехом, заражая девушку своей беззаботностью.
— Ты это у Беорна услышал, обманщик, — сказала Жанна, сразу повеселев.
— Ну да, но такое не стыдно и повторить, — светловолосый гном, как всегда, хитро улыбнулся в усы. — А чем это вы там занимались поутру с дядей? Коня выгуливали?
Девушка, смутившись, опустила глаза. Ну, она плавала, Торин ее встретил. Они вдвоем ехали верхом, чувствуя себя легкими и свободными, словно пряди тумана, купаясь в кристальной тишине утра, спокойствии и безопасности тех дивных мест. Чтобы ей было удобнее сидеть, гном поддерживал ее всю дорогу, прижимая к себе, и она чувствовала жар его широкой ладони через тонкое белье. Король был рядом с ней, но все было просто и понятно. И легко.
Жанну куда больше беспокоило то, о чем она тщетно пыталась забыть. О том, что произошло, или не произошло под утро, чему она не могла подобрать названия. Она помнила только ярко пылающее синее пламя, перебежавшее на нее с его рук, невыразимо прекрасное и запретное для обоих. Помнила она и о своих чувствах, всегда старательно подавляемых, а тут они ярко вспыхнувших в ответ на его призыв, о котором он наверняка уже пожалел. Огненные чувства сминали все барьеры и условности, никак не укладывались в привычные, так давно и строго выверенные ею рамки дозволенного… Она страшилась думать о мгновенной потере и обретении себя от его близости и тепла его рук. Она подумает об этом потом. Если это «потом» когда-нибудь наступит.
«Может, я просто умру раньше, — малодушно подумала Жанна, — и тогда не будет нужды ломать себе голову, как это понимать и что это было…»