— Э… Господин бургомистр на… у него прием. Не думаю, что нежданные гости, даже столь значительные, как вы утверждаете, смогут попасть к нему без приглашения!
— Скажи лучше, опять с кем-то распивает общественное вино и транжирит казенные деньги!
Высокий широкоплечий человек с орлиным носом и жестким породистым лицом зло ухмыльнулся. Вьющиеся темные волосы, слегка спутанные, были неровно обрезаны на уровне плеч. Он внимательно разглядывал приезжих и молчал до поры.
— Кто бы говорил? Сам частенько «заседаешь» вместе с ними! — начальник, осклабившись, посмотрел на темноволосого, словно сам испугавшись своих слов.
— По долгу службы… — скрипнул зубами тот и, отбросив волосы со лба, метнул на Жанну недобрый взгляд, словно недоумевая, какого орка среди инородцев затесалась человеческая девушка в полном боевом облачении?
— Немедленно ведите нас к вашему бургомистру! — рявкнул Двалин.
Балин замер, не сводя глаз с темноволосого ворчуна.
— Пойдем, брат, — потянул его за руку Двалин. — Да что с тобой?
— Подожди. Кто это? — спросил тот у стражника.
— Это? Это цеп… первый помощник бургомистра, всем известный как Бард-лучник, — злорадно пояснил начальник стражи, видя что тот, о ком он рассказывает, не слушает его. — Вот он вас в ратушу и проводит. Бард, ты слышишь? — тот небрежно кивнул в ответ.
— Что случилось? — негромко спросил Двалин. — Ты словно привидение увидел.
— Нет, не может быть. Верно, мне показалось, — растерянно пробормотал Балин, отводя взгляд.
Бард, не обратив внимания на интерес гнома, повел отряд в ратушу, где «развлекался или работал бургомистр». «Думайте, как угодно», — бросил он по дороге.
Жанне Бард тоже показался тревожно знакомым — словно она уже видела эти черты в ком-то другом. Но людей в своем путешествии они еще не встречали, и Жанна, помучившись, перестала ломать себе голову над очередной загадкой.
Гномы, оглядываясь по сторонам, спешили за провожатым по шатким деревянным улочкам. Бильбо старался держаться поближе к девушке, которая решила взять его за руку, уж больно недоброжелательно смотрели горожане на них обоих.
Ближе к центру улицы стали не в пример чище, а воздух свежее. Влажный липкий туман развеялся, и вскоре перед идущими возникло главное здание города. Ратуша, с четкими, вытянутыми контурами фасада, изящными стрельчатыми арками витражных окон и острым, вытянутым, горящим на солнце шпилем поразила Жанну, напомнив церкви бывшей родины. Видно, истинный мастер строил его, вложив в творение часть своей души.
Их проводили прямиком в большой зал, пышным убранством напоминавший тронный. За длинными столами пировала шумная компания. Торин решительно вступил в чертог, выйдя из тени на яркий свет, и все притихли.
— Я Торин, сын Трайна, внук Трора! — голос его низко и гулко отдавался вокруг, и после тишины послышалось сдержанное перешептывание. — Я пришел заявить свои права на Одинокую Гору, принадлежащую мне по праву рождения. Я намерен занять ее, с вашей помощью или без!
Бургомистр, сидящий посередине, взглядом и мановением пальца подозвал к себе мужчину, сопровождавшего их от причала.
Пристально всмотревшись в обоих, Жанна вдруг увидела их ауру и ужаснулась — она еще ни у кого не видела таких грязных, темных тонов, как у бургомистра! У Барда свечение было нейтральное, со сдержанными благородными оттенками, которые тускнели и выцветали, соприкасаясь с чернотой его начальника. Жанна вспомнила, что у безымянного эльфийского палача и вовсе не было цвета. Может, он просто не различал добро и зло? А бургомистр, верно хорошо представлял, что творит…
Она прищурилась еще сильнее, и люди превратились в расплывчатые тени. Голову сдавило, и удивленная Жанна, перед тем как вернуться в реальность, четко увидела: над головой первого помощника бургомистра, угрюмого Барда, явственно горела корона.
Жанна решила позже поговорить об этом с Балином, и только с ним. Ведь он тоже что-то заметил, но по обыкновению промолчал.
Градоначальник осклабился от уха до уха, будто увидел лучших друзей после долгой разлуки. Бард что-то докладывал ему.
Жанна пригляделась к градоначальнику, еле слышно и с нескрываемым презрением бросившему в сторону: «Слишком много королей, да все без корон». Черты лица ровные, будто смазанные, редкие волосы едва прикрывают лысину, аккуратная бородка клинышком — как у большинства эсгаротцев — прячет вялый подбородок, но глаза, слегка навыкате, смотрят цепко и внимательно.
Помолчав, бургомистр повелел отдать им лучшие покои, радушно пожелав хорошего отдыха после долгой дороги. Тем самым он на неопределенное время отложил личную встречу с Королем-Под-Горой. Однако он пригласил на завтрашний пир всю компанию.
Он кивнул головой первому помощнику, и Бард повел гостей в их покои. По дороге Жанна любовалась изящными стрельчатыми окнами, светлыми, отделанными узорными деревянными панелями галереями. Заметив ее взгляд, помощник бургомистра тихо произнес:
— Это строил мой отец.
И тут же, когда она открывала дверь, будто случайно накрыл ее пальцы теплой ладонью. Девушка резко выдернула руку (а Бард только начал ей нравиться!), заскочила внутрь и захлопнула дверь. Тут было, о чем подумать! Вряд ли она так сразу очаровала помощника бургомистра. Нет, кому-то, видимо, что-то нужно от Торина…
Жанна огляделась - ее покои были великолепны. Гладкий камень и светлое дерево создавали легкую, приятную атмосферу, полную некичливой роскоши, но больше всего порадовала мраморная купальня, которой девушка тут же и воспользовалась.
Балин предупредил, что ее присутствие на завтрашнем пиру обязательно, поэтому Жанна решила выспаться, чтобы хорошо выглядеть и быть достойной своих спутников. Потом долго выбирала платье на вечер — среди висящей в шкафу одежды нашлись вещи и её размера. Все они были тяжелые даже на вид — кроме одного, которое и привлекло ее внимание. Из тонкой ткани, длиной до середины икры, облегающее сверху и пышное внизу, платье оставляло открытыми плечи и спину. Золотисто-лиловый цвет оттенял цвет ее глаз. Прилагались и туфельки такого же цвета с кожаными ремешками. Они были чуть велики, но если затянуть ремешки потуже… Платье показалось коротковатым, но раз здесь так носят… Жанна вздохнула — оказывается, она отвыкла от женской одежды, кольчуга теперь казалась удобнее! Оставалось лишь тщательно расчесать не сильно-то отросшие волосы.
У двери ее ждал слуга. Поклонившись, он проводил девушку до празднично убранной залы, где начинались развлечения. Жанна встала у стены, любуясь кружащимися в танце парами.
Кивнув Барду, бургомистр чуть слышно что-то шепнул ему. Тот закатил глаза, но спорить не стал и чуть позже подошел к девушке — так близко, что ей стало неловко. С легким поклоном, тряхнув темными волосами, пригласил Жанну на танец. Одетый в черное хорошо сидящее платье, статный и ловкий, он был напряжен, как готовый к бою лук.
— Я не танцую, — как можно ровнее произнесла Жанна.
Бард лишь улыбнулся уголком узкого рта и не подумал уйти или хотя бы чуть подвинуться. Кажется, слова девушки он ни в грош не ставил. Ей сразу захотелось отодвинуться самой, но она не стала показывать свою неуверенность и ни на миг не отвела взгляда. Перед таким волком только дай слабину — сразу сожрет с потрохами! Дыхание пропало, но тут за ее спиной раздался знакомый низкий голос:
— Девушка не танцует, потому что уже приглашена.
Торин, сощурив глаза, пристально уставился на настойчивого ухажера снизу вверх, и Бард, поклонившись, молча отошел. Бургомистр безразлично взглянул на них издалека.
Торин тоже расстался с привычной кольчугой и облачился в легкую одежду всех оттенков синего. Он церемонно поклонился девушке, заложив одну руку за спину. Потом вывел в центр залы. Жанна в своем чудесном платье без страха шла сквозь толпу. Хорошо, что при дворе короля Франции ей довелось научиться танцам и играм, развившим в ней внимание, сосредоточенность и чувство равновесия. Ей повезло с учителем фехтования — пожилой дворянин обедневшего рода, он не только ставил ей удар, но и обучил многому другому, что пригодилось ей в будущем…