— Мы с тобой до конца, — Балин нахмурился. — Но нас мало. Может, пришла пора позвать Даина?
— Железностоп? Где бы он ни был? — Роак от волнения заговорил на всеобщем, отвечая мыслям Торина. — Ты пррросишь невозможного!
— Все, что возможно, я сделаю сам, — нахмурившись, отвечал Король-Под-Горой. И, помолчав, повелительно кивнул Балину. — Готовь письмо моему брату. Роак отправит гонцов.
Ворон недовольно дернул головой, но перечить не посмел.
— Даже при удачном стечении обстоятельств они будут не ранее, чем через две недели, — поморщился старый гном, впрочем, уже вытащив перо и чернильницу.
— Значит, нужно готовиться к встрече, — сказал Торин.
Работа закипела.
Главные ворота оставались незащищенными и открытыми для врага или разозленного соседа. Гномы таскали камни теперь уже для возведения наружной защиты и запруживали Быстротечную. Жанна удивлялась, как с помощью лишь самых простых инструментов они ухитрялись выкладывать стену быстро, но идеально ровно — лучше, чем в замках ее бывшей родины! Бофур был в своей стихии. С лица его не сходила улыбка, и он работал без перерывов, даже ночью, пока его не гнал вконец разозленный Торин, говоря, что ему нужны живые и здоровые, а не уработанные в усмерть подданные. Лицо Бофура — каменщика и рудознатца — становилось таким красивым, когда он занимался любимым делом… И другие гномы трудились без устали с утра до ночи, будто Бофур подгонял их своим примером.
Наконец, все было готово. Оставалось только дождаться незваных гостей — и спустя день они явились.
Люди подошли к преграде и недоуменно уставились на преградившую им путь водную гладь и на высокую каменную стену, не оставляющую ни малейшего шанса проникнуть внутрь незамеченными. Размахивая руками, они пререкались друг с другом.
Торин кивнул Балину, и пожилой гном будто сразу прибавил в росте. Казалось, он сравнялся величием и годами с самой Одинокой Горой, вновь обернувшейся своим исконным обитателям союзником и опорой.
Появление Балина на каменной кладке было встречено людьми молчанием.
Гном церемонно поклонился и тут же гордо выпрямился. Только опытный глаз заметил бы легкую издевку в его преувеличенно вежливых жестах, слишком глубоком поклоне, слишком высоко поднятой руке.
— Приветствую первых гостей Короля-Под-Горой, занявшего свой законный трон, — важно произнес сын Фундина, растянув губы в улыбке и пристально — почти без иронии — всматриваясь в незваных визитеров. — Позвольте полюбопытствовать, что привело жителей славного Города-На-Воде в нашу скромную обитель?
Разведчики ничего не ответили, что было крайне невежливо. Попросту поспешили удалиться. Роак, сорвавшись с плеча, догнал и облетел вокруг них, хрипло каркая, стараясь хоть так обозначить свое присутствие.
— Ай-яй-яй, — укоризненно сказал Торин, погладив вернувшуюся птицу.
Роак, скосив глаз, курлыкнул, не чувствуя себя виноватым:
— Отмоются, ничего стррррашного. Как приходить без спрррросу, все мастаки, — и Кили залился смехом в ответ.
— Не ждали, Балрог их раздери, — сузив глаза, молвил Двалин, стоял за плечом короля, скрестив на груди мощные, покрытые татуировками руки.
Ночь прошла в тревожном ожидании.
Утром не успело как следует развиднеться, как перед укреплением появился хорошо вооруженный большой отряд. Торин сжал губы, заметив рядом с голубым знаменем Эсгарота зеленое, с вышитым древом знамя Короля эльфов. Сомнений не оставалось — Трандуил пожаловал к Одинокой горе собственной персоной.
Жанна всмотрелась сквозь щель бойницы. Стена, хоть и построенная гномами наспех, почти без кладочного раствора, была очень прочной, и при необходимости могла держать осаду. Зеркало воды отражало темную гору, зубцы стены и нежный румянец восхода. Редкая трава заиндевела от ночного холода, и земля под ногами вооруженных людей казалась поседевшей.
Теперь было ясно, как велик отряд людей. Одни только копейщики в несколько раз превышали гномов по численности! Впереди, перед знаменосцами, ехал Бард на вороном коне. Жанна засмотрелась на благородное животное. Конь играл под седоком, фыркал, потряхивал длинной гривой; сильные мышцы перекатывались под атласной, блестевшей на ярком солнце шерстью.
В этот раз Торин встретил «гостей» самолично.
— Кто вы такие, что явились с оружием в мой дом?! — грозный голос Короля-Под-Горой прервал тишину утра.
— Бард, из рода королей Дэйла, служитель Правителя Эсгарота, пришел требовать свою долю сокровищ за обе столицы. Люди помогли гномам, а вы в благодарность принесли разрушения и смерть! — зло отвечал ему человек.
— Я помню свои долги! — Торин помолчал и продолжил спокойнее: — И бургомистр получит все, что ему причитается. Забывчивость — недопустимая роскошь для меня… Но ты пришел с оружием, как враг и захватчик, и привел лесных эльфов! Я не отказываюсь обсуждать дела с тобой — гномы и люди всегда были добрыми соседями. Но для начала сложи оружие и отведи войско Лихолесья, что стоит за твоей спиной!
— Эльфы — наши друзья и союзники! — прокричал Бард от подножия. — Они помогли нам в трудный час, и не мне прогонять их!
— А вот гномам с такими друзьями и враги ни к чему, — подойдя к бойнице, горько прошептал Торин. Скорее самому себе, чем Барду.
Ворон переступал лапами и взмахивал крыльями, но не слетал с его плеча.
— Я буду щедр, но жду того же и от тебя. Я дам тебе время обдумать мои слова. Иначе вместо них заговорят стрелы, — не дождавшись ответа, крикнул Бард.
Он развернулся и поскакал в сторону лагеря. Воины молча последовали за ним.
— Интересно, — проговорил Двалин, усмехаясь в усы, — если бы нас здесь не было, сколько сокровищ люди отдали бы гномам?
— Боюсь, брат мой, много меньше, чем ничего, — сказал Балин, обозревая отступающих стражников и разглядывая дальний лагерь людских союзников. И отвел взгляд — во многих знаниях таятся многие печали.
Гномы прильнули к бойницам, считая дальние шатры эльфов. Их было много, очень много!
Утром следующего дня сигнал трубы прорезал воздух.
— Не передумал ли ты, Король-Под-Горой? — прокричал Бард, снова появившись у подножия горы.
— Я не меняю своих решений с каждым заходом и восходом солнца! — нахмурясь, отвечал гном.
Простые слова, складывающиеся в обычные фразы… «В этом — весь Торин», — думала Жанна. Она смотрела на него, не отрываясь, как и гномы. Бильбо же явно был в недоумении.
— Тогда выслушай наши слова! — Бард отъехал, пропустив вперед невысокого человека.
Глашатай развернул длинный пергамент и начал гнусаво:
— Именем Эсгарота и лесного Королевства, мы выставляем свои законные требования Торину, сыну Трайна, называющему себя Королем Подгорным, и просим его проявить милость и сострадание, дабы не быть объявленным нашим вечным врагом. Он должен выдать одну двенадцатую сокровищ Барду-Победителю Дракона, и отдать долги жителям Озерного города, пострадавшим по вине Смауга — проклятия рода Дьюрина. Доля сокровищ оставляется на усмотрение Короля Подгорного.
— Ты думал, у тебя только один долг, мой король? — усмехнулся Двалин, обращаясь к Торину. — А, смотри-ка ты, люди твои долги вперед тебя пересчитали!
— Даже обращение не могли правильно составить… — проворчал Балин. — Недоучки!
— Я не могу принять такое предложение — оно слишком щедро для меня, — почти смеясь, отвечал Торин.
Тщательно прицелился, чтобы не ранить ненароком, и выпустил стрелу, тяжело ударившую в нижний край щита, закрывавшего глашатая.
— Кто его учил перрреговорам? — Роак хитро взглянул на гномов.
Балин смутился.
— Надо скорее соглашаться, что он делает?! — вскричал Бильбо.
— То, что и должен делать король, — буркнул Двалин.
— Я ожидал такого ответа! — прокричал Бард.
Подъехав прямо к стене, он рявкнул на трубачей и знаменосцев, приказывая им отступить и прикрыться щитами.
Сам он и не думал прятаться. Может, надеялся попасть под шальную стрелу и радовался близости смерти? Но никто из осажденных не собирался лишать его жизни…