— Уже лучше, — прошептала девушка, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Быстро провела рукой по волосам, жалея, что не привела себя в порядок.
Она и не надеялась, что ее командир заглянет сюда по доброй воле. Наверное, он все еще снится ей, этого просто не может быть на самом деле! Ну, раз это греза, то все можно, и Тэри сделала то, о чем давно мечтала: всхлипнув, жадно притянула к себе его руку, сжала пальцы, прикоснулась сначала горячими, как в лихорадке, губами, потом прижалась прохладной щекой, закрыв глаза от нахлынувшего, невообразимого еще пять минут назад счастья.
— Я думала, ты никогда не придешь, я думала… — ее голос звенел серебром от волнения, рассекая тишину, окутавшую их.
— Тшш… Не надо плакать, моя воительница, — эльф улыбался, в его взгляде, обращенном к ней, как солнце сквозь листья, искрились забота и нежность, и Тэри чувствовала, что начинает оживать понемногу.
Вытер слезы, бежавшие по ее лицу, все еще не веря судьбе, за что-то щедро наградившей его великой любовью. Пожалуй, у него нет сил отказаться от этого дара… Никому он ее не отдаст, ни принцу, ни самому королю! Не удержавшись, сломал так тщательно возведённые барьеры — поцеловал ее, поймав вздох, лишь на секунду прикоснувшись к нежным губам, чуть дрогнувшим в ответ, но это простое, мимолетное прикосновение сказало военачальнику гораздо больше длинных и подробных речей, придуманных чужими устами фраз, рождённых в чужой душе образов — он больше никогда и ни за что не отпустит свою возлюбленную!
Тэри трепетала, будто пойманная бабочка, ее глаза излучали ясный свет и дарили душевное тепло, и эльф обнял ее, притянул к себе уже основательно, отринув сомнения всякого рода: что он может ей дать, хватит ли его любви и нужен ли ей именно такой супруг. В его глазах она всегда будет королевой!
— Даже не вздумай сбежать. Прими к сведению, что разомкнуть объятия я намерена только после смерти.
Тэри рванула зубами мешавшую завязку на плече. Устроившись поудобнее, обвила его шею руками.
— Надеюсь, мы не дойдем до такой крайности, — со смехом ответил Ринглин, и Тэри поразилась, как звонко зазвучал его голос.
Она не помнила, чтобы он смеялся хоть когда-нибудь! Надо будет чаще веселить его в будущем. Посерьезнев, эльф снял серебряное витое кольцо с прозрачным камнем, протянул его Тэри:
— Это все, что у меня есть.
— Мне нужен только ты, — почти успокоившись, важно заявила Тэри.
Надев скромное украшение, поцеловала и камень, и Ринглина — по очереди. «Да, — подумала она, — кольцо — это хорошо».
Зная своего эльфа, который много думал, но мало говорил, она понимала, что для него подарок равносилен признанию в любви. О большем и мечтать нельзя! Она сама ему все скажет… За двоих.
«И ни феи небес, и ни духи земли никогда разлучить не могли, никогда не могли разлучить нас с тобой, обольстительной Аннабель-Ли», вспомнилась Ринглину недавняя баллада, показавшаяся странной при первом прочтении. И если Леголаса, с большой натяжкой, еще можно было назвать «феей небес», то что же тогда «духи земли»?..
***
Хрустальные стены замка дрожали от возмущения.
— И чего ты достиг? — шелест листвы больше напоминал рваные порывы ветра перед бурей. — Чего?! Он все просчитал! Умник. Они умирают. Она умрет чуть позже, вот и все.
— Не зуди. Она могла все изменить. Я знаю, — стучали стеклянные шарики. — Она должна была выжить в любом случае. Хотя бы она. Ее дело — служить, а не любить. У нее железное сердце. Клятва — это хорошо, это правильно. Не знаю, с какого момента все пошло не так. С какого-то момента все изменилось.
— Да все не так! — недовольно зашуршали листья. — С самого начала — все было не так. Она не будет жить без него. И если у нее сердце из железа, то это явно мифрил. А ведь я просил, я умолял тебя дать ей покой!
— Мифрил, говоришь? Сердце короля… Мы с тобой видели многое. Мы видели почти все. Люди! Они не принадлежат ни светлым, ни темным силам, они способны на самые низкие и самые высокие поступки! Мы с тобой видели рождение этого мира и увидим его конец, уйдя вместе с ним. Люди… иногда они могут стать сильнее нас. Сильнее смерти.
***
Роак, нахохлившись, грустно сидел в изголовье Короля гномов. Временами касался его щеки крылом, как кончиками пальцев.
Синее кольцо в золотой оправе печально темнело на пальце Владыки Ривенделла, словно говоря о том, что даже магия древних бывает бессильна. Элронд, нахмурившись, с тяжелым вздохом ответил Даину:
— Его племянники скоро смогут ходить, а эти двое… После таких ран не выживают. Я сделал все, что мог, и Оин тоже, а он, мастер своего дела, использовал самые древние и действенные снадобья, найденные в Эреборе.
— Но наш король не обычный гном, да и она не простая девушка, — упрямый Даин не хотел терять надежду и со злостью дергал себя за бороду.
Только ни Торин, ни Жанна не приходили в сознание.
Все были ранены в этой битве, легко и не очень, даже Бильбо досталось по шлему случайно прилетевшим камнем, а маг ходил с перевязанной рукой — хоть и был вполне доволен всем произошедшим.
Даин, подумав, что есть вещи, понятные и нужные только гномам, спросил:
— Может, Сердце Горы вернет его к жизни?
Балин и Двалин, стоящие подле, обрадованно переглянулись.
— Аркенстон? — вздохнул Элронд. — Я подумал про него первым делом. Вложил в руку… И Оркрист рядом. Почти ничего — он лишь сжал и то, и другое, а потом отпустил. Словно сделал, что должен. Ради Эребора он пошел на смерть. Нужно что-то, ради чего он станет жить. Попробуй еще поговорить с ним!
— Вообще-то, — неторопливо начал Балин, — когда Жанна вернула Великий Алмаз, Торин был настолько рад видеть её живой и здоровой, что не взглянул поначалу на камень. Глоин забрал его у короля людей.
— Жанна… — раздумывал Владыка Ривенделла.
Прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то — то ли к перестуку шариков, то ли к шороху листьев. Долго молчал. Потом шепнул не слишком понятно:
— Чистое золото и ясная синь только и могут дать в итоге животворящий зеленый.
Гномы с удивлением внимали его словам. Элронд уверенно закончил:
— Принесите ее сюда. Только осторожно!
Железностоп, отбросив секиру, метнулся в соседний шатер и тут же вернулся с Жанной на руках. Голова ее была сплошь обмотана повязками, из-под которых едва виднелись глаза, обведенные черными кругами, заостренный нос и бескровные губы.
Двалин нахмурился:
— Я говорил Торину, еще в Ривенделле — люди не держат клятв… Ошибался.
— Для своих подданных и своего рода Торин сделал больше, чем мог, — морщась, сказал Балин. — Что его вытянет из чертогов Махала?
Элронд вложил узкую кисть девушки в широкую ладонь гнома и сжал их.
***
Жанна вновь оказалась в Эреборе.
Наверное, это было очень давно, решила она, осматриваясь. Верно, ведь Торин хотел показать ей свое царство в период расцвета! Те же резные колонны невероятной работы из полупрозрачных, словно светящихся камней, те же дивной красоты высокие переходы над бездной, созданные гениальными подгорными строителями и дышащие сдержанной силой и мощью. Только все вокруг было ярко освещено, и убранство залов притягивало взор, завораживая и маня к себе изысканностью и достоинством. Гномы неторопливо ходили вокруг нее, словно не замечая…
«Нет, это вряд ли прошлое», — тут же подумала она, увидев Балина и Двалина, беседующих в галерее и посматривающих вниз.
Рядом с троном встречали кого-то король и королева Подгорного царства. Жанна вглядывалась до боли в глазах, но никак не могла разглядеть, кто это! Лица стирались, их черты плавали, даже цвет волос менялся от смолянисто-черного до ярко-золотого.
Но ей нужно спешить, ей очень, очень важно успеть, и Жанна заторопилась вниз по крутым лесенкам. Еще ниже, чем были они когда-либо, спускалась она, ниже, туда, где нет ничего, кроме корней гор.
Сумрак и холод, царящий здесь, подступал к самому сердцу, прерывая дыхание. Пар вылетал изо рта и падал на каменный пол тихим шелестом невесомых прозрачных льдинок.