Парень с пистолетом засмеялся. Его смех был истеричным.
– Ну молодец мужик! – сказал он, смахивая со лба крупные капли пота.
И только теперь все увидели, что он совершенно пьян. И его напарник тоже. Они держались рядом, и у них был один пистолет на двоих.
– Надо, чтобы они ушли, – сказал я Алекперову негромко. – В лес, к чертовой бабушке, куда угодно. Там их милиция пусть и ловит.
Алекперов согласно кивнул и сказал, обращаясь к парням:
– Уходите, прошу вас, вокруг лес…
– Э-э нет, – засмеялся парень и пьяно погрозил Алекперову пальцем. – Это здесь, рядом с вами, нам ничего не сделают. А там с нами церемониться не будут.
Он был прав, конечно. Их настигнут в два счета, предложат сдаться, а когда они откажутся – откроют огонь на поражение. Все будет кончено в пять минут.
– Хотя бы женщин отпустите! – сказал я.
Парень задумался. Его мысли надо было направить в соответствующее русло.
– Еще минута или две, и у кого-нибудь из них начнется истерика – вы тогда не будете знать, как от них избавиться, – подсказал я.
Это была обычная тактика переговоров с террористами – стараться всеми доступными способами уменьшить число удерживаемых заложников.
– Пусть идут. – Парень указал пистолетом на дверь.
Началась суматоха. Женщины стремительно покидали банкетный зал. Только две остались, не решившись бросить на произвол судьбы своих спутников.
– Декабристки, – оценил парень.
Он, оказывается, что-то еще смутно помнил из школьной программы.
– У кого-нибудь из присутствующих есть сотовый телефон?
Едва ли не большая часть присутствующих с готовностью продемонстрировала телефоны.
– Надо связаться с редакциями газет, – сказал я, старательно разделяя слова, чтобы было доходчиво. – Чем больше людей будет знать о нас, тем меньше вероятность штурма.
Штурм – это кровь, все понимали.
– Не сметь! – процедил Алекперов.
– А чего вы хотите? – огрызнулся я. – Чтобы сюда прибыл спецназ и приступил к штурму? С этими-то они справятся, – я кивнул в сторону парней. – А что будет при этом с нами?
– Пусть звонят! – поддакнул парень с пистолетом, оценив преимущества моего плана. Он тоже боялся штурма.
Все присутствующие держались достойно, и лишь по голосам, когда установилась связь с редакциями, можно было уловить, какое напряжение все испытывают.
– Теперь сюда надо вызвать милиционера, – сказал я, все больше беря на себя инициативу. – Для переговоров. Мы должны убедить его не препятствовать этим ребятам уйти.
– Они бандиты! – не сдержался Алекперов.
– Мы никого пальцем не тронули! – обиделся тот, что с пистолетом.
– А стрельба? – подсказал Алекперов.
– Подумаешь, стрельба! – хмыкнул парень.
Ему, наверное, доводилось стрелять не так уж редко – по поводу и без повода.
– Мы должны позвать милиционера! – упрямо повторил я.
Один из парней тем временем взял в руки стул и швырнул его в широкое, в полстены, окно. Стекло не разбилось, лишь косая трещина пробежала из угла в угол.
И опять охранники Алекперова напряглись.
– Пусть уходят! – еле слышно прошипел я.
Никто, по-моему, и не возражал. Все желали одного – чтобы этот кошмар как можно быстрее закончился.
С третьей или четвертой попытки парень справился со стеклом, оно рухнуло, рассыпавшись на крупные осколки, и путь к отступлению был открыт, но теперь тот, который был с пистолетом, заупрямился.
– Нам нельзя отсюда уходить! – сказал он своему приятелю.
Не самого храброго десятка оказался.
– Здесь всего один милиционер! – зло сказал я ему, вое больше распаляясь. – Да и тот за дверью. А вот когда сюда прибудет спецназ…
При упоминании о спецназе парень заметно изменился в лице. Напарник теребил его, призывая к бегству.
– Спокойно! – прошептал я, обращаясь к алекперовским телохранителям. – Ваше дело сторона.
Хотел сказать, что поскольку их клиенту непосредственно ничто не угрожает, то и суетиться им нет никакого смысла, но они это уже поняли и без моих слов.
Зловещая парочка наконец удалилась. Никто не пытался их задержать, и даже когда они скрылись из виду, все остались сидеть на своих местах. Это был шок.
– Простите, что мы втянули вас в эту историю, – сказал я.
Сидевший рядом со мной Алекперов был бледен как полотно. Я жестом подозвал одного из видеооператоров.
– Проклятое время, – сказал я. – Интересное время. Удивительное время. Все сплелось, и уже не понять, где правда, где вымысел.
Я извлек кассету из видеокамеры и показал ее присутствующим.
– Такой мы нашу жизнь и будем показывать в программах – без прикрас. Так хотел покойный Самсонов. Так хотим мы.