– Вслух читайте! – потребовал начальник охраны.
Буряков прочитал куцый текст срывающимся от волнения голосом. Когда он дошел до места, где было написано, что за разглашение доверенной ему тайны полагается смертная казнь, голос у него почти пропал. Мне даже показалось, что ему нестерпимо захотелось встать и уйти, но начальник охраны не позволил ему проявить малодушие, резким жестом придвинул к нему ручку:
– Подписывайте!
Это был важный момент. Мы разработали два варианта дальнейшего развития событий. Первый: герой не подписывает бумагу, и на него начинают оказывать давление, время от времени высказывая недвусмысленные угрозы. Вариант второй: он подписывает бумагу, и тогда на сцене появляется сам президент. Второй вариант представлялся мне более предпочтительным, и поэтому я обмер, когда Буряков на мгновение замешкался. Начальник охраны тоже, видимо, почувствовал важность момента, потому что поднялся из-за стола, будто случайно распахнув при этом полу пиджака, и всем присутствующим открылась кобура с пистолетом у него под мышкой. Буряков схватил ручку и торопливо поставил подпись. Я торжествующе вскинул руки и жестом показал стоявшему рядом со мной артисту, что ему пора выходить на сцену.
Он и вышел, то есть появился в кабинете. Его сопровождали двое здоровяков, которые для пущего эффекта держали в руках ненашенские короткоствольные автоматы.
– Что? Готово? – знакомым всей стране голосом сказал вошедший.
Но вся штука была в том, что внешне он ничем не походил на президента! Разве что ростом и комплекцией. Озадаченный Буряков потрясенно наблюдал за происходящим, но ничего пока не понимал. А директор и начальник охраны уже суетились, придвигая вошедшему кресло, кого-то вызывая по телефону и справляясь, что приготовить гостю – чай или кофе. Тот опустился в кресло, и тут его взгляд упал на притихшего за столом Ивана Ивановича.
– Кто такой?
– Мы взяли нового человека, – доложил начальник охраны. – Для разных поручений. Вместо того…
Он многозначительно взглянул на сидевшего в кресле человека.
– Подписку взяли с него?
– Так точно!
– Смотри! – засмеялся человек в кресле и погрозил Бурякову пальцем. – Обо всем, что здесь увидишь, – молчок! Твой предшественник вот говорливым оказался, и где он теперь?
Из своего укрытия я видел, что бледный как полотно Буряков со страхом покосился на подписанную им бумагу о неразглашении. Там было ясно сказано: в случае чего – смертная казнь. Теперь он выглядел совсем потерянным.
– Можно приступать? – осведомился начальник охраны.
Человек в кресле кивнул.
– А где ядерный чемоданчик? – вдруг вскинулся он. – Почему не рядом со мной?
Все забегали, засуетились, и через несколько секунд в кабинете появился моложавый мужчина в штатском, но с армейской выправкой. Он держал небольшой черный чемоданчик, который был прикован к его левой руке серебристой цепочкой. Моложавый щелкнул каблуками, приветствуя присутствующих, прошел через кабинет и сел рядом с Буряковым.
– Все выйдите! – сказал человек в кресле. – Оставьте нас на пять минут.
Все, за исключением человека с чемоданчиком, потянулись к выходу. И Буряков тоже поднялся со своего места.
– Ты останься! – сказал ему человек в кресле.
Теперь они были в кабинете втроем. Буряков вжался в стул и, казалось, даже не дышал.
– Ну, давай твой чемоданчик! Будем ядерную кнопку нажимать, – сказал человек в кресле и засмеялся.
Моложавый положил чемоданчик себе на колени. Буряков во все глаза наблюдал за происходящим. Щелкнули замки, крышка чемоданчика распахнулась. Я увидел, как поползли вверх брови изумленного Ивана Ивановича. В чемоданчике не оказалось ни пульта с многоцветьем лампочек, ни ядерной кнопки. Там, уложенные в ряд, лежали бутылки со спиртным. В специальном отсеке, отделанном алым бархатом, покоились хрустальные рюмочки. Моложавый споро достал две рюмки, но ему тут же было указано, что здесь присутствует третий и разливать надо на троих, что и было тотчас исполнено. Буряков послушно выпил предложенную ему порцию и прикрыл глаза, оценивая вкус дорогого напитка. Не закусывали.
– Ну, теперь зови, – сказал моложавому человек в кресле, и через минуту в кабинете появились две женщины.
Они развернули сидящего в кресле человека так, что теперь он находился спиной и к Бурякову, и к видеокамере, размещенной в соседней комнате, за зеркальным стеклом. Было видно лишь, как женщины споро и слаженно колдуют над лицом своего вельможного клиента. Это продолжалось довольно долго, и за все это время Буряков даже не шелохнулся, словно был неживой. Очень скоро ему предстояло испытать немалое потрясение.