– Сейчас меня больше интересует, что находится вон за тем лесом, – продолжил Гробур, указав пальцем прямо по курсу. – Оттуда доносятся странные запахи, но мне они незнакомы. Однако раз уж это по пути, следует провести разведку. Хотя бы для того, чтобы знать на будущее, надо нам остерегаться этих запахов или нет…
В ходе короткой разведки выяснилось, что озадачившие ящера флюиды испускали четверо резвобегов, брошенных без присмотра своими хозяевами посреди лесной поляны. Маленькие, плоскотелые резвобеги обладали двумя парами длинных и достаточно крепких ног. Благодаря тому что все конечности этого мутазверя были развернуты коленями назад, широко поставлены и оканчивались массивной устойчивой ступней, резвобег мог довольно быстро скакать по пересеченной местности и нести на себе двух пассажиров. Стиль бега у него особый, разработанный мутазвериными биоинженерами как раз для перемещения данной особи по бездорожью. Мощные ноги резвобега отталкивались от земли поочередно и в высоком темпе, отчего при езде на нем тряска ощущалась не так сильно, как, к примеру, на экзотавре – более универсальной особи того же класса легких транспортных животных.
– Надо полагать, их здесь не твои приятели оставили, – заметил я, кивнув в сторону четверки безнадзорных мутазверей.
– Нет, – помотал головой Гробур. – Мои братья должны были привезти нам посылку и убраться отсюда еще три дня назад. Да и к чему им было ехать вчетвером на такое простое дело?
– Чуешь поблизости погонщиков этих резвобегов?
– Нет, – уверенно ответил желтобрюхий, и опять его уверенность показалась мне слишком необоснованной. «Не доверяй ящеру, а ящеру-кисломану – тем более», – сказал бы мой старик-отец, будь он жив и находись сейчас рядом со мной. Впрочем, даже ответь Гробур утвердительно, я все равно не отказался бы от своего плана, что созрел у меня в голове полминуты назад.
– Тогда пошли, позаимствуем у добрых тэнки одного мутазверя, пока хозяева не вернулись, – предложил я, решив, что транспорт принадлежит кому-то из местных жителей, и направился к поляне.
– Постой, тонкокожий, – полушепотом окликнул меня ящер. – Гробур не обучен управлять резвобегом. Я вообще… э-э-э… не умею повелевать мутазверьми. Даже элементарных команд не знаю.
– Поедешь позади меня в пассажирском седле. – Я не намеревался отступать от задуманной авантюры из-за такого пустяка.
– А как же намордник? У меня его нет! – продолжал терзаться сомненьями компаньон.
При езде на транспортных животных все брайхорнцы были обязаны надевать специальный намордник, поскольку мутазвери пугались огненного дыхания ящеров и выходили из-под контроля погонщиков.
– О Боги! – Я раздраженно всплеснул руками. – И всему-то тебя надо учить, желтобрюхий! Пока я установлю контакт с резвобегом, найди любой большой гриб, заткни им пасть и дыши через нос. Можешь даже взять ядовитый – честно говоря, нам с резвобегом на это плевать. И не вздумай проглотить кляп, прожорливая ты тварь! На запах жареных грибов мутазвери не реагируют – проверено, – но если ты на ходу ненароком чихнешь, нам конец.
Пристыженный Гробур что-то пробухтел под нос и пошел по грибы, а я в последний раз огляделся и, выйдя из-за дерева, двинул к примеченному мной резвобегу.
Молодому либо попросту бездарному погонщику сложно наладить контакт с чужим транспортным животным. Но опытным ездокам вроде меня эта задача по плечу. Вернее, по рукам. Усевшись в погонщицкое седло, я разогрел ладони, потерев их друг о друга (Обязательная процедура, которой большинство погонщиков почему-то пренебрегает. А зря: теплые ладони сразу располагают к доверию и служат первейшим шагом к взаимопониманию с мутазверьми), снял с нейропульта защитную крышку и аккуратно – можно даже сказать, ласково – накрыл его ладонями.
Нейропульт любого мутазверя являет собой крупный шишковидный нарост, расположеный на спине, у основания черепа животного. На кожный покров этого нароста маги-биоинженеры, последователи гениального Эрена, выводят тысячи особых нервных окончаний, по которым погонщик посылает мысленные команды-импульсы прямо в мозг транспортного животного. Мягкие фиксаторы перчаток бережно закрепили мои разогретые ладони, по сути, на оголенных нервах резвобега, а он в свою очередь, фигурально выражаясь, прикоснулся к моему сознанию и сразу же ощутил мой открытый доброжелательный настрой. После чего увидел в Торки Биксе лучшего друга и стал полностью ему доверять. И, разумеется, подчиняться всем без исключения командам постороннего погонщика.
Установив контакт, я оперативно сохранил его параметры в специальном буфере обмена нейроимпульсами и теперь мог впадать в любое настроение – от безудержного ликования до дикой злобы, – а мутазверь этого даже не заподозрит. Наше общение с ним будет протекать в одном незыблемом ключе – том, который мы с резвобегом выбрали при знакомстве. Законы эти были введены в обиход полтысячи лет назад великим магом-биоинженером Эреном, одним из авторов Указа о Транспорте, и с тех пор не претерпели ни малейших изменений. Воистину справедливые и почитаемые мной, вплоть до последней буквы, принципы. Увы, но с прочими законами мира Пророчества я уже не водил столь крепкой дружбы…
Теперь я был готов отправляться в путь, а желтобрюхий грибник все мешкал, шатаясь вокруг поляны в поисках затычки для своей огнеопасной пасти. Я хотел было окликнуть его, но тут мое внимание привлекла маленькая деталь, напрочь упущенная из вида при установлении контакта с чужим мутазверем.
Казалось бы, ничем не примечательная деталь – метелка сушеного волчьего ягодника, подвешенная на ветровом щитке резвобега. Однако при виде этого букетика, который мог бы показаться кому-нибудь другому обычным украшением, меня тряхануло так, что я чуть не вылетел из седла.
– Гробур!!! – заорал я, отринув всякую скрытность. – К Шинтаю грибы, заткнешь глотку кулаком! Прыгай в седло, змеиный сын, и проваливаем отсюда! Бегом ко мне, кому говорят!!!
Обеспокоенный моими воплями Гробур выскочил на поляну и начал озираться. Я заметил, что в руках у него уже не один, а несколько грибов – очевидно, ящер отнесся к моему наказу со всей ответственностью и решил насобирать как можно больше запасных «кляпов». Ублюдок решил было поинтересоваться, из-за чего шум, но не успел он открыть пасть, как откуда-то из леса донесся лютый и до омерзения душераздирающий вой. И тут же ему в ответ прозвучало еще несколько.
Не было сомнений в том, что это перекликались хозяева резвобегов. Кто они, стало понятно по обнаруженному мной талисману, которым по традиции украшали своих транспортных животных погонщики-келебра. Волчий ягодник – излюбленное растение оборотней-самцов, в то время как их самкам, оборачивающимся большими свирепыми кошками, талисманами всегда служат метелки валерианы. Дыша ароматами своих сушеных оберегов, погонщики этой дикой расы успокаивают себе нервы, что облегчает их общение с мутазверьми, не больно-то охотно идущими на контакт с кровожадными хищниками.
Имейся у меня на теле шерсть, вся она сейчас встала бы дыбом от пронизывающего страха, каким наполнили ночь близкие завывания келебра. Ящеры в возбужденном состоянии обычно начинали плеваться огнем. Но, памятуя мои инструкции, Гробур сдержал эмоции и не стал пугать мутазверя – единственную нашу надежду на спасение от надвигающейся угрозы. Поспешно сунув в пасть самый крупный гриб, компаньон швырнул остальные под ноги, после чего подскочил к резвобегу, грузно плюхнулся в пассажирское седло и промычал сквозь кляп что-то невнятное, но очень выразительное.
Можно было и без подсказок догадаться, что означает это мычание. Бросив через плечо: «Держись крепче!» – я припал к холке мутазверя и буквально вонзил ему в мозг нейрокоманду на старт…
Когти резвобега взрыли дерн, взметнувшийся позади нас комками перемешанной с травой грязи, и животное рвануло вперед, беспрекословно исполнив приказ погонщика. Больше всего я боялся, что мои огрубевшие за год каторжных работ ладони утратили чувствительность и мне придется по нескольку раз дублировать свои команды. Поэтому отрадно было узнать, что руки Торки Бикса остались прежними и все еще чутко реагировали на любой сигнал, поступающий от нейропульта.