Она не хотела оставлять его.
– Я должна вернуться в свои покои.
Он сильно нахмурился, но отпустил ее, а потом, смакуя и не торопясь, украсил р у бинами ее уши, шею и оба запястья.
Король прикоснулся к самому большому камню, который висел над ее сердцем. К о гда он смежил веки, она была уверена, что он думал о чем-то чувственном... может, представлял ее без одеяний, только ее кожа, украшенная тяжелыми золотыми украш е ниями с бриллиантами и восхитительными рубинами.
Последним шла сама корона, и он поднял ее с бархатного подноса, возложил на ее голову, а потом отклонился на пятки, осматривая ее.
– Твоя красота затмевает блеск камней, – сказал он.
Ана посмотрела на себя. Красный, всюду красный, цвет крови, цвет самой жизни.
Воистину, она не могла даже представить стоимость украшений, но не это так тронуло ее сердце. Почести, которые он оказал ей в это мгновение, были достойны л е генд... и, думая об этом, она жалела, что это касалось не их двоих, а всего королевства.
Не судьба. И придворные не одобрят это, подумала она.
– Я провожу тебя до твоих покоев.
– Но мой господин, вы не должны беспокоиться...
– Заверяю тебя, ничто не заботит меня больше этой ночью.
Она не могла скрыть улыбку.
– Как пожелаете, мой господин.
Хотя, она сомневалась, что сможет встать под тяжестью...
Она не смогла полностью выпрямиться. Король подхватил ее на руки, отрывая от пола, словно она весила не больше голубки.
И после он пересек комнату, широко распахнул закрытую дверь и вышел в коридор: все собрались там, проход был заполнен аристократами и членами Братства Черного Кинжала... инстинктивно она уткнулась в шею Рофа.
Взращенная для угоды Короля, она привыкла чувствовать себя вещью, и все же, оказавшись наедине с мужчиной, эти чувства исчезли. Но сейчас, под взглядами пост о ронних, она снова вернулась к этой роли, опустившись до предмета, а не равнопра в ного человека.
– Куда вы направляетесь? – спросил один из аристократов, когда Роф прошел м и мо, не обращая на них внимание.
Роф не останавливался... но, очевидно, конкретно этот придворный настаивал на непозволительном.
Мужчина встал на их пути.
– Мой повелитель, по обычаям...
– С этой ночи она будет под моей заботой в моих покоях.
Удивление вспыхнуло на вытянутом лице.
– Мой повелитель, эта честь доступна только королеве, и даже если вы возьмете женщину, это будет неофициально, пока...
– Мы уже скреплены узами брака. Я сам провел церемонию. Отныне она прина д лежит мне, а я – ей, и я уверен, на самом деле, ты не хочешь встать на пути связанного мужчины и его женщины... тем более, Короля с его королевой. Верно?
Раздался скрежет стиснутых челюстей, будто чей-то рот сначала широко ра с пахнулся, а потом его проворно захлопнули.
Посмотрев за плечи Рофа, она увидела улыбки на лицах Братьев, словно воины одобряли проявление агрессии. Что до остальных в мантиях? На их лицах не было одо б рения.
Бессилие.
Мольба.
Еле заметный гнев.
Они знали, кому принадлежала власть – определенно не им.
– Вас должны сопровождать, мой господин, – сказал один из Братьев. – Не ради соблюдения традиций, но из уважения ко времени. Даже в этой крепости Первой Семье подобающе иметь охрану.
Спустя мгновение Король кивнул.
– И то верно. Следуйте за мной, но... – он понизил голос, – не смейте дотронуться до нее и пальцем, иначе я оторву ту конечность, что коснулась ее тела..
Голос Брата выражал истинное уважение и некое расположение:
– Как пожелаете, мой господин. Братство, построиться!
Все кинжалы разом вынули из нагрудной кобуры, черные лезвия сияли в свете ф о нарей вдоль коридора. Когда Ана вцепилась пальцами в драгоценное облачение Короля, Братья издали боевой клич, вскидывая кинжалы высоко над головами.
С координацией, ставшей результатом многих часов, проведенных вместе, великие воины, все до единого опустились на колени, образуя круг, и вонзили острия кинжалов в половицы.
Склонив головы, они сказали одним голос что-то, что она не поняла.
Но обращались они к ней: они выказывали свою преданность ей, как своей корол е ве. Это должно было произойти в начале следующей ночи. Перед глимерой. Но ей по нр а ву сейчас и здесь, и когда они подняли взгляд, в их глаза сияло уважение... обращенное к ней.
– Я признательна вам, – услышал она свой голос. – И выражаю почтение нашему Королю.
В мгновение ока Ану и ее супруга окружили огромные воины, сейчас, когда прин е сенная клятва была принята, они взялись за дело. Окруженный по флангам, как это было, когда ее представляли Королю, Роф продолжил свой путь, полностью защищенный.
За плечом своего супруга, мимо стены из Братьев, Ана наблюдала, как собравши е ся придворные начали расходиться, удаляясь по коридору.
Советник с низко опущенными бровями шел во главе процессии, уперев руки в бе д ра,... он был крайне недоволен.
Дрожь охватила ее тело.
– Шш, – прошептал Роф ей на ухо. – Не волнуйся. Сегодня я буду нежен с тобой.
Ана вспыхнула, уткнувшись лицом в его широкую шею. Он собирался взять ее там, куда они направлялись, его священное тело войдет в нее, скрепляя таким образом брак.
Она шокировано обнаружила, что тоже желает этого. Прямо сейчас. Быстро, жестко...
И, тем не менее, когда они оказались наедине, устроившись на потрясающей кр о вати, укрытой шелком... она была благодарна, ведь Роф был терпеливым, нежным и щедрым, как и обещал.
Эта ночь стала первой в череде дней и ночей, когда ее хеллрен ни разу не подвел ее.
Глава 1
Манхэттен, Мясоразделочный квартал[1],
Настоящее.
– Дай мне свои губы, – потребовал Роф.
Бэт откинула голову назад и шагнула в объятия своего супруга.
– Хочешь? Сам возьми.
Рык, вырвавшийся из массивной груди, напомнил ей, что ее мужчина не был простым «мужчиной». Он – последний чистокровный вампир на планете... и когда дело касалось ее и секса, он вполне мог вести себя как шаровой таран, сметая все на пути к ней.
Не в бестолковом псевдо-сексуальном стиле Майли Сайрус[2]... и, конечно, если Бэт хотела того же. Когда есть возможность быть с мачо с непробиваемой волей и сногсшибательной задницей, в шесть футов и девять дюймов ростом, одетым в черную кожу, у которого, кстати, бледно-зеленые глаза, сиявшие словно луна, и черные волосы длиной до вышеуказанного железобетонного зада?