Запахи здесь были другими. Ни свежего тростника, ни цветов, ни свисающих св я зок со специями, ни благоухающих женщин. В громадных помещениях было темно и сыро, камины чистились довольно редко, поэтому при каждом вдохе ощущался привкус сажи. Как бы то ни было, когда они зашли в кухню, восхитительные ароматы жареного лука и выпекаемого хлеба вознеслись надо всем.
Строго говоря, они не зашли на кухонную территорию. Вместо этого они напр а вились вниз по узким каменным ступенькам, вглубь подземелья. В самом низу один из Братьев снял горящий факел со стены, принеся с собой мерцающий желтый свет.
Тени следовали за ними, разбегаясь в стороны по слежавшемуся грязному полу, путаясь под ногами словно крысы.
Роф никогда сюда не спускался. Как Король, он всегда находился только в укр а шенных частях замка.
Это подходящее место, чтобы творить зло, подумал Роф, когда Абалон остан о вился напротив участка стены, который, казалось, ничем не отличался от других.
– Здесь, – прошептал мужчина. – Но я не знаю, каким образом они заходят.
Агони и Торчер начали прощупывать все вокруг, используя для поисков свет.
– Что это? – сказал Агонии. – Здесь выступ.
В действительности эта «стена» оказалась фальшивкой, некачественная по д делка, выкрашенная, чтобы казаться частью каменной кладки. А за ней…
– Нет, мой господин, – сказал Агони, прежде чем Роф даже подумал ступить внутрь. – Первым пойду я.
Подняв вверх факел, Брат пронзил темноту, и пламя осветило то, что оказалось тесным рабочим пространством: свободное с одной стороны, грубый стол на тяжел о весных ножках, заставленный стеклянными банками, накрытыми тяжелыми металл и ческими крышками; ступка и пестик; колода для рубки мяса; множество ножей. А в центре квадратной комнаты – котел над костровой ямой.
Роф перешагнул его чугунное нутро.
– Посветите мне.
Агони направил свет внутрь.
Отвратительная смесь, уже остывшая, но, несомненно, кем-то приготовленная, напоминала остатки сточных вод.
Окунув палец, Роф извлек немного коричневатой жижи. Понюхав ее, Роф обн а ружил, что, несмотря на ее консистенцию и интенсивность цвета, она почти не имела запаха.
– Не пробуйте, мой лорд, – вмешался Торчер. – Если это так необходимо, позвол ь те мне.
Роф вытер руку о свою мантию и вернулся к стеклянным банкам. Он не узнал ни всевозможные скрученные коренья, содержащиеся в коллекции, ни ряды листьев, ни че р ные порошки. Здесь также не было ни рецепта, ни кусочка пергамента с записями для изготовителя.
Значит, они знали ингредиенты наизусть.
И они пользовались этим местом уже какое-то время, подумал он, проводя пал ь цами по покрытой углублениями столешнице, а затем направился обследовать грубо сд е ланное вентиляционное отверстие.
Он повернулся к собравшимся и обратился к Абалону:
– Ты оказал честь своей кровной линии. Этой ночью ты доказал, чего стоишь. Ступай с миром и знай, чтобы ни случилось в дальнейшем, твоей вины в этом не будет.
Абалон низко поклонился.
– Мой господин, тем не менее, я не достоин.
– Это мне решать, и я высказался. Теперь ступай. И ни слова о том, что здесь произошло.
– У вас есть мое слово. Это все, что я могу предложить, оно ваше и ничье больше.
Абалон дотянулся до черного бриллианта и поцеловал камень и пошел прочь Его шаркающие шаги затихали по мере того, как он удалялся по коридору.
Роф дождался, пока даже его чуткое ухо не уловило ни единого звука. А затем приглушенным тоном произнес:
– Я хочу, чтобы за этим молодым мужчиной присмотрели. Из сокровищницы обеспечьте его богатством, достаточным, чтобы даже его потомки ни в чем не нужд а лись.
– Как пожелаете, мой господин.
– А сейчас закрой дверь.
Тихо. Плавно. Дверь закрылась без единого звука.
Долгое время Роф мерил шагами тесное до клаустрофобии пространство, пре д ставляя, как горевшее пламя выделяло тепло и разрушало при этом свойства растител ь ных материалов, кореньев, порошков, превращая дар природы в яд.
– Почему ее? – спросил Роф. – Если они убили моего отца и хотят получить трон, почему не меня?
Агони покачал головой:
– Я задавал себе тот же вопрос. Может, они не хотят наследника. Кто наслед у ет трон после вас? Кто стоит следующим в очереди, если у вас не будет ребенка?
– Есть кузены. Дальние.
Обычно у королевских семей ограниченное количество отпрысков. Если королева пережила одни роды, без надобности ею не рисковали, особенно если первенец оказался мальчиком.
– Подумайте, мой господин, – настаивал Агони. – Кто стоит в очереди на трон? Быть может, кто-то только должен родиться? Они могли бы выждать рождения р е бенка, после чего нацелились бы на вас.
Подтянув рукава мантии, Роф посмотрел на свои предплечья. После превращения ему чернилами набили семейную родословную, и он проследил пальцем то, что постоянно было на его коже, читая, кто жив, кто мертв, у кого были дети, а кто ждал ребенка…
Он закрыл глаза, решение напрашивалось само.
– Да. Ну конечно.
– Мой господин?
Роф позволил рукавам опуститься на место.
– Я знаю, кого они имеют в виду. Это мой кузен. Его жена сейчас в положении. Прошлым вечером они сказали, что молят Деву-Летописецу о сыне.
– О ком вы говорите?
– Энок.
– Действительно, – сурово произнес Торчер. – Мне следовало догадаться.
Да, подумал Роф. Его главный советник. Добиваясь трона для сына, который п е ренесет семейное богатство в будущее – мужчина собственноручно расположит на своей же голове корону на века.
В тишине он подумал о своем кабинете, о столе, каждый дюйм которого устил а ли пергаменты, гусиные перья и чернильницы, списки дел, которыми ему необходимо з а няться. Он обожал все это: переговоры, судебные разбирательства, успокаивающий процесс вдумчивого принятия решений.
А затем он представил мертвое тело своего отца с надетыми на руки перчатк а ми и синеватые ногти своей шеллан.