А Роф просто смотрел перед собой, пусть ничего и не видя. Его брови были низко опущены к очкам в оправе, и аура вокруг была такой же черной, как и его волосы.
Поворачиваясь спиной к источнику тепла, она скрестила руки.
– Ты пугаешь меня.
Молчание.
– Почему ты не садишься за стол? – хрипло спросила она.
– Он больше не принадлежит мне.
Кровь отлила от ее лица.
– Что ты… ты о чем?
Роф снял очки и, упершись локтем в колено, потер глаза.
– Совет сместил меня.
– Что за… ерунда? Как? Что они сделали?
– Не важно. Но они добрались до меня. – Он резко рассмеялся. – Слушай, по крайней мере, я распрощаюсь с бумажной тягомотиной. Пусть сами собой управляют… желаю им удачно повеселиться в спорах и препирательствах о всякой чепухе…
– На каких основаниях?
– Знаешь, что самое стремное? Я ненавидел эту работу, но сейчас, когда ее нет… – Он снова потер лицо. – Ну да ладно.
– Я не понимаю. Ты Король по праву крови, и расой должен править монарх. Как им это удалось?
– Это не имеет значения.
Бэт сузила глаза.
– Что ты от меня скрываешь?
Он резко встал и начал расхаживать, воскрешая в памяти расположение мебели.
– У нас появится больше времени для двоих. Не так уж плохо, особенно если ты беременна. И, черт, если ты родишь, часть того, что мне так мешало, перестанет быть проблемой…
– Ты же понимаешь, что я выясню. Не скажешь ты, я найду другого.
Роф подошел к столу и пробежал руками по резным краям. Потом провел пальцами по трону, внутренней и внешней поверхности из дерева.
– Роф. Говори. Сейчас.
Хотя выразилась она весьма резко, он не скоро заговорил. И когда это произошло, его ответ был неожиданным… и таким же опустошительным, как и все происходящее.
– Основание… это ты.
Хорошо, неплохо бы сесть.
Подойдя к той же кушетке, на которую садился Роф, она буквально рухнула на мягкие подушки. – Почему? Как? Что я такого сделала?
Господи, от мысли, что он лишился трона из-за чего-то, что она…
– Ты ничего не сделала. Дело в том… кто ты.
– Чушь какая! Они меня даже не знают!
– Ты полукровка.
Ну, это ее заткнуло.
Роф подошел к ней и встал на колени. Взяв ее руки, он сжал их в своих больших ладонях.
– Послушай меня, я хочу, чтобы ты не сомневалась в этом… я люблю тебя, всю тебя, целиком и полностью. Ты прекрасна во всем…
– Не считая того недоразумения, что моя мать была человеком.
– Это их гребаная проблема, – отрезал он. – Мне плевать на их долбанные предубеждения. Это ни капли не влияет на меня…
– А вот и неправда. Ведь из-за меня ты больше не сядешь на этот трон, верно?
– Я ненавидел свою работу.
– Я о другом говорю.
– Прошлое – есть прошлое, и мои родители погибли несколько веков назад.
Она покачала головой.
– Это совсем неважно. Я знаю, почему ты терпел все это… из-за них. Не лги мне… и, что более важно, не обманывай себя.
Он резко отстранился.
– Я не обманываюсь.
– Нет, как раз наоборот. Я наблюдала за тобой последние два года. Я знаю, что тобой двигало… и будет ошибкой считать, что твоя привязанность испарится в раз лишь потому, что кто-то там заявил, что ты больше не можешь носить корону.
– Во-первых, не «кто-то там». Это Совет. И, во-вторых, это свершившийся факт. Что сделано, то сделано.
– Наверняка, ты можешь что-нибудь сделать. Должен быть обходной путь…
– Бэт, просто забудь. – Он поднялся на ноги, повернув голову в сторону трона. – Давай двигаться вперед…
– Мы не можем.
– Черта с два.
– Одно дело, если ты сам откажешься от короны или отречешься от престола, или как оно там называется. Это свободный выбор. Но ты никогда не принимаешь чужие приказы, – отметила она сухо. – Мы обсуждали это ранее.
– Бэт, тебе нужно просто отпустить это…
– Подумай о будущем, что будет через год, два… ты хочешь сказать, что не станешь винить меня за это?
– Нет, конечно! Ты не можешь изменить своей сути. Это не твоя вина.
– Это ты сейчас так говоришь, и я тебе верю… но десять лет спустя, когда ты будешь смотреть в лицо своему сыну или дочери, думаешь, что не будешь винить меня в том, что я лишила их…
– Возможности схлопотать пулю? Критики каждого встречного? Обязанности сидеть на пьедестале, на котором ты быть не хочешь? Нет, черт возьми! Отчасти, именно поэтому я и не хотел заводить детей!
Бэт снова покачала головой.
– Я в этом так не уверена.
– Господи Иисусе, – пробормотал он, упершись руками в бедра. – Сделай мне одолжение, не решай за меня, хорошо?
– Мы не можем игнорировать вероятность…
– Прости, я что-то упустил в этой жизни? Какая-то гадалка подарила тебе хрустальный шар? Потому что, без обид, но ты не можешь знать будущее, равно как и я.
– Вот именно.
Роф вскинул руки и перешел в наступление.
– Ты не понимаешь, ты просто не понимаешь. Дело сделано, точка. Вотум недоверия принят… как правитель я бессилен, у меня нет ни власти, ни возможностей. Поэтому, даже если бы можно было что-то предпринять с позиции закона? Лично я больше не могу ничего изменить.
– А кто теперь может?
– Мой дальний кузен. Настоящая неженка.
Голос ее хеллрена означал, что «неженка» – эвфемизм для полного кретина.
Бэт скрестила руки на груди.
– Я хочу увидеть прокламацию и документ… он ведь есть, верно? Сомневаюсь, что они просто оставили голосовое сообщение.
– О, Боже, Бэт, ты можешь оставить в покое…
– Он у Сэкстона? Или они послали его Рив…
– Ты можешь вести себя нормально, черт подери?! – закричал он на нее. – Ты только прошла через жажду! Любая другая женщина неделю бы провалялась в постели, но не ты! Ты хочешь ребенка, так иди и ляг, наконец… вот, чем ты должна заниматься. Я удивлен, что за все время, что ты просидела с Лейлой, она не рассказала…
Он все продолжал как заведенный, и Бэт понимала, что ему нужно выпустить пар. Но они не могли продолжать до бесконечности.
Она встала, подошла к нему и…
Хлоп!
Бэт ударила его по лицу, и когда резкий звук стих в комнате, ее хеллрен умолк.
Спокойно посмотрев на него, она сказала:
– А сейчас, когда я завладела твоим вниманием, и ты не тараторишь как лунатик, я буду признательна, если ты скажешь, где я могу найти этот документ.
Роф откинул голову назад, словно от полного истощения.
– Почему ты это делаешь?
Она внезапно вспомнила его слова, когда нагрянула жажда, и он нашел ее, пытавшуюся ввести наркотики.
И сорвавшимся голосом она ответила:
– Потому что я люблю тебя. И ты либо не хочешь признавать, либо просто не заглядываешь далеко вперед, но это на самом деле имеет для тебя большое значение. Роф я тебе говорю, такое просто не забывается. И если ты хочешь отойти от дел? Хорошо. Тебе решать. Но будь я проклята, если я позволю кому-то забрать у тебя трон.
Он выпрямил голову.
– Лилан, ты не понимаешь. Все кончено.
– Нет, если я могу что-то предпринять.
Повисла долгая пауза… и потом Роф протянул руки и прижал ее к себе, так крепко, что, казалось, хрустнули кости.
– Я недостаточно силен для всего этого, – прошептал он ей на ухо… словно не хотел, чтобы кто-то услышал подобные слова из его рта. Никогда.
Проведя ладонями по его мощной спине, она крепко обняла его в ответ:
– Я сильна.
***
Целую вечность.
Роф целую вечность прождал в потайной комнате, где пахло землей и специями. В окружавшей темноте, его мысли звучали громче крика, были четкими, подобно молниям, нестираемыми, словно надпись на камне.
И только он подумал, что ничего так и не произойдет, что он и его молчаливый компаньон навечно застряли во тьме, выражаясь буквально и фигурально, раздался скрежет, и скрытая панель начала отъезжать.
– Что бы ни произошло, – прошептал он Брату, – не вмешивайся. Таков мой пр и каз, и ты его выполнишь.