Ответ Торчера был не громче дыхания.
– Как пожелаете.
Факел отбрасывал слабый, мигающий свет, но его было более чем достаточно, чтобы Роф смог узнать мужчину: клерик, по иерархии находившийся на периферии дв о ра... но его отец был целителем расы.
Хранителем трав и зелий.
Мужчина бормотал что-то шепотом:
– … сделать еще за ночь. Я не могу сделать невозможное…
Когда мужчина подошел к рабочему столу, тело Рофа среагировало самопрои з вольно. Неуклюже выпрыгнул из тени, он схватил тонкое плечо, вкладывая всю свою силу в захват. В ответ раздался удивленный визг, но потом факел описал круг в воздухе, и Роф чуть не разжал руку, когда огонь мелькнул вблизи его глаз.
– Запри дверь! – крикнул Роф, пытаясь ухватить клерика за талию.
Хотя их нельзя было сравнить по размеру. Ведь Роф был в два раза крупнее, но одежды клерика были слишком гладкими, чтобы за них можно было тщательно ухв а титься, и метавшуюся цель сложнее контролировать. А этот факел представлял опа с ность, когда оба пытались завладеть им: тени прыгали по стенам, котлу и столу, огонь обжигал руки Рофа, пока он силился…
А потом плащ, который он использовал, чтобы скрыть свою личность, охватил огонь.
Когда жуткий огонь рванул вверх по его боку, направляясь к волосам, он отскочил назад, судорожно пытаясь выхватить кинжал, чтобы разрезать ткань… но лезвие было под плащом. Он только чувствовал рукоять в ножнах.
Отпрыгивая назад, он начал стаскивать внушительную и тяжелую ткань через голову, но тут же отдернул руку, вскрикнув от боли. В следующее мгновение пламя охв а тило его всего, и хотя он пытался от него отмахнуться, оно напоминало осиное облако.
Он бился в судорогах, ослепленный агонией и жаром, уши оглушало, и он осознал…
Что не выберется из этого живым.
Рваное дыхание, сердце гулко бьется в груди, душа кричит от несправедливости происходящего, и он хотел бы быть другим мужчиной, владеющим мечом, а не пером, который мог бы ловко победить другого…
Спасение пришло сверху, дурное на вкус и запах… липкое, скорее влажное покрыв а ло, нежели сама жидкость. Раздалось шипение, и от вони еще сильнее защипало глаза, но пламя исчезло, огонь потух, и паника пошла на убыль.
Торчер с грохотом отшвырнул тяжелый котел в сторону. – Не пейте, мой госп о дин! Выплюньте, если что-то попало в рот!
Роф наклонился, сплевывая. А когда в его руки запихнули кусок ткани, он, наконец, смог вытереть глаза.
Упершись руками в бедра, он делал глубокие вдохи, в надежде, восстановить д ы хание, и от усилий кружилась голова. А может, все дело было в дыме. Боли. Дряни, кот о рую на него вылили.
Спустя мгновение он осознал, что появился надежный источник света и посмо т рел в его сторону. Брат завладел факелом… и сразил клерика, мужчина лежал на земле, свернувшись, дергая ногами.
– Как ты… – Рофа прервал кашель. – Что ты сделал с ним?
– Перерезал сухожилия за коленями, чтобы он не смог убежать.
Роф отшатнулся. Но практическая польза была очевидна.
– Мой господин, он в вашем распоряжении, – сказал Торчер, отступая назад.
Роф посмотрел на клерика, и было сложно не сравнить спокойное поведение Бр а та и эффективность его действий с собственными бедственными попытками: для То р чера это было секундное дело.
Подойдя к пленнику, он перевернул клерика на спину и испытал удовольствие, к о гда мужские глаза округлились, узнав Рофа.
– Кому ты служишь? – потребовал Роф.
В ответ донеслась бессвязная речь, и прежде чем Роф успел осознать, он схватил клерика и потянул вверх, отрывая от земли. Он встряхнул мужчину, его голова затря с лась, и Рофа охватила сильная, всеобъемлющая нужда убивать.
Но не было времени присматриваться к незнакомым эмоциям.
Подтянув мужчина ближе к лицу, Роф зарычал:
– Если ты скажешь мне, кто еще замешан, я пощажу твоих шеллан и сына. Если я выясню, что ты упустил чье-то имя? Твою семью свяжут по рукам и ногам и подвесят за лодыжки в главном зале, до самой смерти.
На лице Торчера расцвела кровожадная улыбка, и лицо клерика побелело еще сил ь нее.
– Мой господин… – прошептал мужчина. – Пощадите меня… пощадите и я все вам расскажу.
Роф посмотрел в умоляющие глаза, наблюдая, как из них катятся слезы… и под у мал о своей собственной шеллан, о своем отце.
– Прошу, мой господин, пощады… умоляю… пощадите!
Спустя длинную паузу, Роф качнул головой.
– Хорошо.
Имена полились изо рта клерика, и Роф узнал их все.
Целое сборище его советников, начиная с Икана и заканчиваясь перед именем Аб а лона… который уже доказал, кому предан…
Как только было озвучено последнее имя, и клерик затих, жестокость завибрир о вала внутри Рофа, нарастая… и он не мог отрицать потребность в убийстве.
Его рука дрожала, когда он пытался нащупать рукоять кинжала, и он неуклюже извлек оружие. Но угол был неудобным, лезвие застряло в ножнах.
И все же он смог его достать.
Позволяя клерику рухнуть наземь, он схватил мужское горло и начал сжимать.
– Мой господин… – Клерик начал сопротивляться, цепляясь в запястье Рофа. – Милорд, нет! Вы поклялись….
Роф высоко занес кинжал…
И осознал, что своей хваткой заблокировал доступ к сердцу, яремной вене и осно в ным органам.
– Милоооооорд…
– Это за мою кровь!
Он со всей силой направил удар вниз по дуге… встречая объятый ужасом взгляд клерика, когда лезвие вошло в правый глаз мужчины и дальше, вплоть до мозга, остан о вившись лишь тогда, когда кинжал по рукоять вошел в череп.
Тело под ним забилось в спазмах, руки и ноги задергались, оставшийся глаз зак а тился, сверкая белком.
А потом тело застыло, если не считать лицевых мускул и рук.
Роф отшатнулся, отпуская труп.
От взгляда на кинжал, выпирающий из глаза, его одолела тошнота, и он выверну л ся, уперся руками в холодную землю. Его рвало, пока руки могли держать его вес.
Скатившись на бок, он уткнулся пылающим лицом в промокший от жижи рукав.
Он не плакал.
Но хотел.
Осознав, что убил живое существо, он пожелал вернуться в мир, который знал до этого… когда его отец умер своей смертью, а у его шеллан кружилась голова от бер е менности… и худшее, о чем он мог беспокоиться в части придворных – слухи других о его выборе шеллан.