— Не понимаю, что происходит, — вздохнула одна из девушек.
— Я тоже, — кивнула другая.
Блондинка почувствовала, как у нее закружилась голова. Она была прикована к койке в бараке для рабынь, в маленьком городишке на внутренней планете Телнарии! Ее единственной одеждой, как и у других девушек, была простая, неприлично короткая туника. Ее прелестные ноги были обнажены. Она смотрела на кольцо на ноге, к которому была прикреплена цепь — кольцо было невозможно снять, как и кольцо любой другой рабыни в бараке.
Все они, и все жители Вениции, и экипаж «Нарконы» считали, что она рабыня, настоящая рабыня!
В то, что она рабыня, было довольно легко поверить, потому что, она была достаточно красива.
Но что случится, если каким-нибудь образом про нее забудут? Если все ее заявления о том, что она свободна, сочтут ложью? Она так далеко от дома. Неужели ее просто побьют, как помешанную рабыню? Несомненно, Иаак позаботился, чтобы ей приготовили хорошие поддельные документы. Еще в Лисле ее измерили, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев рук и ног, как поступали с любой рабыней.
Ей дали поручение, которое предстояло выполнить на Тангаре — лучше всего в каком-нибудь пустынном лагере на равнине, но уж во всяком случае не на «Нарконе».
«Наркону» и ее экипаж не следовало подводить.
А теперь — как она сумеет выполнить свое поручение?
Где находится кинжал?
Она даже не представляла себе, как может выглядеть ее таинственный союзник.
Она вспомнила ночь, проведенную двое суток назад на «Нарконе».
— Вы звали меня? — спросила она тогда.
— Почему ты стоишь? — требовательно перебил он.
Она опустилась на колени перед молодым белобрысым офицером, Корелием.
На ручке его кресла лежал легкий свернутый шелковый платок.
— Сними тунику, — потребовал он. — Приказы следует выполнять сразу, не дожидаясь повторения.
Она отшвырнула легкую тунику, стащив ее через голову и густо покраснев при этом.
— Хорошо, что ты поняла это, Филена, — похвалил он. — Скромность не к лицу рабыне. Кстати, ты должна ответить: «Простите меня, господин. Да, господин».
Она послушно повторила обе фразы.
Неужели он и вправду мой связной, агент, который передаст мне кинжал, удивлялась она.
Он бросил ей шелковый платок, и рабыня торопливо и благодарно накинула его на себя. Он доходил до ее бедер, когда она стояла на коленях, но был слишком мал, чтобы прикрыть и колени.
— Почему вы заставили меня раздеться и почему дали мне этот платок? — спросила она.
— А ты получила позволение говорить? — осведомился офицер.
— Простите меня, господин, — сказала она.
— Значит, ты любопытна?
— Да, господин.
— Все вы одинаковы, — произнес он. Она задохнулась от возмущения.
— Тебя позвали сюда не просто так.
— А для чего же?
— Не для чего, а для кого.
— Для кого? — испуганно спросила она.
— Вероятно, для Квалия.
Так звали скотника, круглолицего парня с маленькими, близко поставленными глазками, который пожалел ей даже тряпки, чтобы подстелить на пол клетки.
Она побледнела.
Она и представить себе не могла, что в своей погоне за богатством и положением ей придется во всех обстоятельствах сохранять маску рабыни, смириться с тем, что ее будут использовать как рабыню. Вероятно, это не агент, он даже не знает, что она свободна. Но как признаться ему, что она не рабыня?
— Я шучу, — улыбнулся Корелий.
Она вздрогнула, плотнее завернувшись в платок.
— Обычно на кораблях держат рабынь, предназначенных для экипажа и офицеров.
— А мы?
— Странно, но вы — частная собственность.
— Да, мы особые рабыни. Нас не заклеймили, — важно произнесла она.
— Вы предназначены для старших офицеров, капитана и его помощников, — добавил он.
Она вскрикнула.
— Как и все остальные, — закончил фразу Корелий.
— Но вы не сказали, что меня сюда позвали для вас, — дерзко отозвалась женщина.
— Всему свое время, — усмехнулся он.
Она отшатнулась, видя его усмешку. Женщина с беспокойством начинала понимать уязвимость рабыни. Но как она могла объяснить, что она вовсе не рабыня?
— Так кто просил привести меня, — спросила она, — капитан?
Она подозревала, что агентом вполне мог оказаться капитан. Наверняка он воспользовался такой возможностью, чтобы обнаружить себя, подтвердить ее инструкции или даже передать ей кинжал.
— Нет, — покачал головой Корелий.
— Тогда Лисис, старший офицер? Наверняка это он, тот, кто отвечает за перевозку рабынь!
— Ты слишком высокого мнения о себе, — возразил офицер.
Она сердито фыркнула и прижала к телу платок.
— Конечно, твое тело, если за ним как следует ухаживать и немного поупражняться, может вызвать интерес.
Она молчала.
— Сейчас оно похоже на тело свободной женщины.
— Понятно, — кивнула она.
— В твоих движениях, — продолжал Корелий, — нет естественной, притягательной и трогательной грации прелестной, беспомощной и полной женственности рабыни. Они слишком напряжены, слишком неуклюжи и суматошны, слишком неловки. Это движения свободной женщины.
— Понятно, — повторила она.
— Разумеется, и твое тело, и твои движения значительно улучшатся даже за самое короткое время, которое ты пробудешь с нами.
— Да? — воскликнула она, и тут же испугалась, не зная, что могут означать его слова.