Великан был закован в цепи, его не выпускали из повозки. Он мало что мог увидеть, кроме солнечного света, пробивающегося через приоткрытую дверь и одно завешенное ставнем окошко. В повозке его везли сначала на север, а потом на северо-восток. Вероятно, теперь он был гораздо ближе к Вениции, чем когда убил своего коня.
Великан следил, как приближается огонек фонаря.
Он знал, что это герул, ибо кто еще мог заехать в такую даль так поздно.
Великан достал собачий клык из своего самодельного чехла, подвешенного сбоку.
Сумка с собачьим мясом, которое на холоде могло храниться несколько дней, лежала в снегу позади него.
Великан не сомневался, что всадник ищет именно его.
Фонарь раскачивался, мерцал, отбрасывая лужицу света четыре-пять ярдов диаметром.
Великан терпеливо следил за его приближением.
Он достал из сумки немного мяса и пожевал его.
Великан заметил, что всадник движется не один, правда, знать наверняка было трудно.
Он дожевал кусок мяса и затянул веревки сумки. Слева от всадника двигалась маленькая, тяжело нагруженная фигурка, спотыкающаяся в снегу.
Теперь фонарь был почти рядом.
Наверняка всадник увидел, как великан возится в снегу.
Фонарь поднялся.
Великан застыл на месте. Внезапно послышался женский визг, но он по-прежнему не сдвинулся с места.
— Собака! — визжала женщина. — Это собака!
Она рванулась в сторону от стремени, испуганно развернулась, чтобы бежать, но тут же веревка на ее шее натянулась и вернула женщину обратно.
— Приветствую, — произнес всадник.
— Приветствую, — ответил великан, поднимаясь из снега.
Он стоял, подобный необычному двуногому созданию, напоминающему собаку, освещенный тусклым светом фонаря.
Не спуская глаз с великана, всадник медленно распутал веревку, четыре-пять раз обмотанную вокруг луки седла.
Он бросил веревку в снег.
Руки женщины не были связаны. Она подобрала веревку и бросилась прочь, в темноту.
— Не нападай на меня, — попросил всадник. Это был старик герул, надсмотрщик великана в повозке Муджина.
Великан не шевельнулся.
— Двое собак вернулись, — продолжал герул. — В лагере считают, что ты мертв.
— Но ведь ты так не считал?
— Я ничего не знал, — возразил герул. — Это было мудро с твоей стороны — дать собакам вернуться.
Великан пожал плечами.
Можно было бы убить их, пока они жадно пожирали труп вожака, но великан не хотел рисковать. В то время он слишком замерз и устал.
— Откуда у тебя взялось оружие? — расспрашивал герул.
— Я сделал его изо льда, — объяснил великан, — смешал снег с водой из моего рта и тела.
— Это старый способ герулов, — одобрительно отозвался старик.
— Он известен в деревне близ фестанга Сим-Гьядини.
— Я так и думал, — кивнул старик.
— Ты искал меня?
— Да.
— Зачем? — спокойно спросил великан.
— Я не причиню тебе вреда, — ответил старик. — Ты ведь спасся от собак.
— Но зачем ты искал меня?
— Я привез твой меч, нож герулов, немного еды и шкуру большого белого викота, которую я приготовил для тебя.
Герул вытащил из-за пояс большой меч в меховых ножнах и бросил его в снег, справа от лошади. Один за другим он бросал туда же маленькие предметы — несомненно, нож, темный мешок с едой и затем сверток, вероятно, шкуру викота.
— Зачем ты это сделал? — спросил великан.
— Это шкура огромного белого викота, — пояснил старик. — У вандалов она считается одеждой, достойной короля.
— Так вот зачем двое базунгов перешли Лотар, — догадался великан, — чтобы добыть эту шкуру!
— Конечно, — кивнул старик.
— Но зачем ты отдаешь ее мне? — не прекращал расспросы великан.
— Это ты убил зверя. Шкура принадлежит тебе.
— А почему ты возвратил мне меч, почему привез еду?
— Это неважно, — ответил старик.
— Скажи, почему? — настойчиво повторил великан.
— Герулы разжирели и обленились, — произнес старик. — Им нужны сильные противники.
— Не понимаю…
— Неважно, — махнул рукой герул.