Джеремия мельком посмотрел в сторону несчастных танцоров и подумал о том, как похожа его жизнь на их бесплодное прозябание.
— Кажется, ты уже упоминал имя этого О’Райана.
— Томас О’Райан! — воскликнул Арос, и Джеремия даже подпрыгнул от неожиданности. От этого крика замерли завсегдатаи «Бесплодной земли», и Арос Агвилана обратился к ним. — Томас О’Райан! Ешь, пей и веселись, потому что завтра начнешь все сначала! Таким был добрый Томас! Он был нашим другом, не так ли?
Музыка возобновилась. Серые стали возвращаться к своему притворному веселью.
— Сами видите, какое наследство он нам оставил, — фыркнул Арос. — В его глазах мы были феями, эльфами — малым народом. Именно Томас нашел для нас этот клуб. «Бесплодная земля» назвал он его, потому что любил поэзию разных веков и считал, что эта поэма подходит нам как нельзя лучше.
Поглощенный беседой с Аросом, Джеремия Тодтманн тем не менее время от времени невольно отвлекался и озирался вокруг. В какой-то момент ему показалось, что краем глаза он увидел очень знакомую фигуру. Продолжая слушать, что говорил ему Арос, он скосил глаза туда, куда направилась эта фигура в белом облачении. Там, конечно, никого не было видно — это вообще было свойственно Серым, как уже стало понятно, — но Джеремия был почти уверен, что только что увидел мелькнувшую фигуру… Элвиса?
«Мы ваши мысли, ваши мечты, ваши кошмары, вызванные к жизни. Мы ваши причуды и тайные фантазии…»
Такие слова изрек его зловещий хозяин, но только теперь до Джеремии начал доходить их тайный смысл.
«Сколько же здесь еще есть видений Элвиса? Или Лохнесского чудовища? Или… НЛО?»
И все они — Серые?
— Так значит, О’Райан был королем?
— Всего, что у тебя перед глазами, властитель Томас был, он правил нами.
После этого рифмованного ответа Арос вздрогнул. Он грозно посмотрел на Каллистру, словно ожидая, что она засмеется, но она отвела взгляд.
Джеремия предпочел не заметить рифмы.
— И что же с ним случилось? — спросил он.
— Почил, как и все короли. Мы не можем даровать бессмертия, Джеремия Тодтманн. Мы можем лишь отсрочить дату кончины.
Кое-кто из Серых больше не мог скрывать интереса к своему новому монарху. Танцующие приближались к трону. Несколько теней продефилировали у самого подножия возвышения. Некоторые из наиболее похожих на людей стали всматриваться в него со своих кресел. Одна женщина, удивительно похожая на Мэрилин Монро, даже подмигнула ему. Джеремия ощутил, как Каллистра рядом с ним пошевелилась. Женщина быстро отвела взгляд.
— Фаворитка господина Томаса, — равнодушно заметил Арос, давая понять, что особа эта малоинтересная и не заслуживающая внимания. — В душе он был хороший человек, но во многом слишком легкомысленный. В конце концов он оставил единственное ценное наследство. Вас.
— Но почему я?
— Истинная сила — в глазах смотрящего, — подала голос Каллистра, опережая Ароса. Видно, ей наскучило быть безучастным слушателем. — Томас сказал: «Арос! Вот человек, который нужен вам!»
Угрюмый манекен какое-то время молчал, затем согласно кивнул и проронил:
— Да-а… так оно и было. Он искал кандидата по всему свету и наконец нашел вас.
Справедливости ради стоит отметить, что никто никогда еще не отзывался о Джеремии Тодтманне как о человеке настолько ценном. Даже его родители. И уж, конечно, не Моргенстрём или женщины, с которыми он изредка общался. Он не мог не распухнуть слегка от гордости.
— А что значит быть королем?
— О, если бы я был королем мира сего… — В руке у Ароса снова возникла сигарета. Джеремия обратил внимание, что иногда Агвилана даже не утруждал себя тем, чтобы делать вид, будто курит, — просто держал сигарету в руке. Он был рабом своих фантазмов, как многие люди являются рабами вредных привычек. На самом ли деле он ощущал себя более причастным к человечеству, притворяясь курящим, или ничем не отличался от окружавших его теней, которые монотонно и безрадостно повторяли одни и те же движения, едва ли понимая, что делают?
— Хотя мы и есть не более, чем порождение людской фантазии, и у нас присутствует некое подобие воли, Джеремия Тодтманн. Сформированные в виде эльфов и фей людских мифов, мы могли стать лишь тем, чем должны были стать. Наделенными умом и вековой мудростью. Во многом почти превосходящими своих создателей… почти. — Арос сделал затяжку. — На самом деле мы ведь не можем стать умнее их, верно? В конце концов, мы всего лишь несчастные копии.