Несчастным призракам, должно быть, все время казалось, что их разрывают на части.
— Привет, — услышал Джеремия.
Волк отскочил в сторону и злобно зарычал на вновь подошедшего. Это было то самое обезьяноподобное существо, которое Джеремия видел еще в «Бесплодной земле».
— По-моему… Арос… ищет тебя.
Джеремия пока не горел желанием снова встречаться с этим ходячим трупом, а потому поспешил перевести разговор на другую тему.
— Кто ты? — спросил он.
Красные глаза-семафоры часто заморгали. Поколебавшись, обезьяноподобный проронил:
— Я не Горацио.
— У тебя есть имя?
— Не-е… думаю. — Он снова принялся часто-часто моргать. — А что, я могу получить собственное имя?
«Можешь ли ты получить имя?»
— Имя? Ты хочешь, чтобы я дал тебе имя?
— Ты единственный…
Джеремия невольно улыбнулся. Стало быть, одной из его привилегий было нарекать их именами.
— Какое же ты хочешь имя?
Глаза его нового знакомого радостно вспыхнули. Джеремия видел, что тот лихорадочно пытается сообразить. Казалось, где-то в глубине его существа происходила отчаянная борьба. Не это ли имела в виду Мэрилин, говоря об устойчивости? Так ли уж необходимо Серым его присутствие?
— Любое, — наконец изрек обезьяноподобный. Глаза его затуманились.
Любое…
«Ему так не терпится получить собственное имя, что ему все равно, какое это будет имя. Я могу назвать его Моргенстрёмом — ему плевать».
Впрочем, такого Джеремия не мог пожелать даже врагу. Вся его жизнь была связана с Чикаго, и в детстве он не раз бывал и в зоологическом саду в парке Линкольна, и в Брукфилдском зоопарке. При виде этого призрака в памяти его ожили образы обитателей обезьяньих вольеров, которые юному Тодтманну казались сказочными. Как же звали того, более других поразившего детское воображение? У него было какое-то немецкое имя. Он вспомнил, что животное несколько лет назад погибло. Как его звали?..
— Отто?
— Это мое имя? — Глаза призрака снова радостно блеснули.
— Э-э… ты хочешь, чтобы это было твоим именем? — Конечно, можно было найти и получше… Будь у Джеремии время, чтобы подумать, он выбрал бы другое.
— Отто! — взревел обезьяноподобный; остальные, включая волка, поспешили ретироваться в туманной дымке. — Отто!
— Если тебе не нравится…
Тень приблизилась. Ее форма стала чуть более отчетливой. Джеремию Тодтманна уже не удивляло, что обезьяньи черты теперь преобладали.
— Мое имя Отто.
Что ж, каждому свое.
— Стало быть, тебе нравится.
— Да. — Новонареченный Отто вопросительно склонил голову. — Однако Арос искал тебя.
Арос. Именно этого Серого Джеремии особенно не хотелось видеть, но он понимал, что рано или поздно этого не избежать.
— Разве Аросу неизвестно, где я?
— Не всегда.
Это было что-то новенькое. Джеремия уже привык считать Агвилану своего рода Санта Клаусом. «Он видит, когда ты спишь, он знает, когда ты просыпаешься…» Теперь выходило, что он ошибался. Возможности Ароса были ограниченны.
Видимо, его обезьяноподобный крестник изменился не только внешне, потому что он снова склонил голову набок и промолвил:
— Арос очень хочет достичь совершенства. Он пытается… делать то, что, на его взгляд, является правильным, но цель не всегда… оправдывает средства.
— Что это значит?
Отто покосился налево:
— Сюда идет Арос.
— Арос? — Джеремия посмотрел по сторонам, но никого не увидел.
— Всегда есть выход, — пробормотал Отто и — не успел Джеремия и рта раскрыть — испарился.
В тот же самый миг его взору предстал Арос Агвилана. Эта смена персонажей произошла столь стремительно, что можно было подумать, будто обезьяна Отто превратилась в долговязого Ароса.
— Ага, вот вы где! Надеюсь, Ваше Величество хорошо почивали.