– Как так всю? – вырвалось у Шаула.
– Вместе с младенцами, – подтвердил Ахитофел. – Поэтому цари по всей Плодородной Радуге следят за соперниками и стараются убрать их заранее, не зная жалости.
– Ладно, – устало сказал король. – Спасибо. Ты можешь идти.
Ахитофел поднялся, попрощался и уже направился к выходу, когда в палатку влетел всклокоченный оруженосец.
– Нападение на Гив’ат-Шаул! – закричал он. – Иорама-слепца убили!
Король опомнился первым, подхватил пояс с мечом и ринулся к загону с мулом. Ахитофел и все, кто оказался в стане, побежали за ним.
Старый Иорам что-то предчувствовал. Он метался возле обозных повозок, звал помощников, слуг, но никто ему не отвечал. Вдруг послышался приближающийся топот и крик на арамейском языке:
– Где тут железные мечи?
Слепца приняли за слугу, но тут же водонос-хивви подсказал ивусейскому командиру:
– Это же Иорам – советник при Главном над обозом.
Ивусей положил тяжёлую руку на плечо слепцу, у груди Иорам ощутил острие копья.
– Видишь? – захохотал солдат.
– Вижу, – подтвердил Иорам и закашлялся.
– А теперь быстро говори, что есть хорошего у вас в стане, – потребовал ивусей.
– Ты – филистимлянин? – спросил Иорам.
– Что ты! – засмеялся солдат. – Теперь над вами, иврим, будет новый хозяин – князь Ивуса.
– Тогда слушай, – сквозь кашель начал Иорам. – Когда у ворона побелеют крылья, а у лошади вырастут рога, тут ивусеи и станут господами над народом Божьим.
Это были последние слова Иорама бен-Хацрона из Эйн-Шемеша. Проколотое копьём тело полетело под обозную повозку.
Ивусеи бегали по лагерю, впрягали в повозки быков, блуждали по подземным переходам крепости в поисках кладовых. За это время кто-то из слуг вырвался из стана и изо всех сил погнал мула к лагерю короля Шаула.
Король мчался к Гив’ат-Шаулу. Рядом скакал Миха, плакал и повторял: «Иорама, наверное, убили! Убили Иорама!»
Ивусеи, услышав о приближении иврим, бросились к себе в город под защиту крепостных стен.
Погоняя уставших мулов, иврим неслись за врагом. «Догнать! Обязательно догнать! – думал Шаул. – Только бы не закрыли ворота!»
Те из ивуесеев, кого иврим успели догнать, бросали на землю оружие и сдавались. Шаул, Миха, Авинадав и Малкишуа скакали впереди отряда к огромным, обитым бронзовыми щитами воротам, видя, как через них проносятся в город ивусеи, а стражники с рогатыми копьями уже положили руки на огромный засов, готовые его задвинуть.
Может быть, иврим и удалось бы ворваться в город и захватить его, если бы ивусейский князь внезапно не развернулся и не метнул бы в царя Шаула нож. В метании ножей ивусеи были большими мастерами, но на это раз их князь промахнулся, и нож попал в ухо Шаулова мула. Тот замер на месте, а рассвирепевший Шаул спрыгнул на землю и погнался за князем. Ивусей успел проскочить в город, и ворота захлопнулись перед самым носом иврим. Король и Миха колотили в них кулаками и пятками, грозили и ругались, пока их не оттащили свои, напомнив, что ивусеи могут сбросить сверху камень или пустить стрелу.
Ещё сутки простоял Шаул под стенами Ивуса. Из Гив’ы прибыло подкрепление от Авнера бен-Нера. После краткого совещания решили, что ждать бесполезно, надо возвращаться, Ивус им не взять. Требуется долгая осада стен его самого и Биры – внутренней крепости.
По дорогам двигались обозы с захваченной добычей, по пути в свой стан Шаул, как обычно, одаривал женщин рубахами из ярких тканей, бусами, ракушками с благовонными маслами. Радостные девушки собирались вдоль дорог, пели, били в бубны и бросали цветы проезжающим мимо воинам.
– Ты прислушайся, что они поют, – наклонился Авнер бен-Нер к едущему рядом королю. – «Поразил Шаул тысячи свои, а Давид – десятки тысяч!» Иврим ну никак не могут похвалить одного, чтобы не обидеть другого!
– Да, ладно! – отмахнулся Шаул.
– Ну, нет! – не унимался Авнер. – Эй ты! – крикнул он какой-то женщине, которая пела и кружилась, колотя в бубен.
Женщина застыла на месте. Отряд остановил мулов.
– Что ты там мелешь! Взять в плен тысячу солдат с оружием – это не десять тысяч баб вроде тебя!
Перепуганная женщина вылупила глаза на командующего.
– Держи, дура! – крикнул он и кинул ей ярко-красную рубаху из вороха одежды на обозной повозке.
Отряд двинулся дальше, и тут же вслед им понеслись голоса:
– Поразил Шаул тысячи свои, а Давид – десятки тысяч!
– Погоди, король, они ещё станут болтать, что ты завидуешь Давиду.
Не ответив, тот подозвал к себе Миху.
– Миха, – сказал он и положил ему руку на плечо. – Теперь ты будешь моим оруженосцем. Скажешь Адораму, что я забрал тебя из обоза навсегда. Будешь при мне.
Юноша не ответил, только посмотрел, как смотрел на Шаула в их первую встречу в лесу.
В этот вечер Иорама похоронили.
Не так много времени прошло после победы Давида над великаном Голиафом в долине Эйла, а уже совсем другой человек находился теперь в армии короля Шаула – не новобранец Эльханан, а Давид бен-Ишай, командир тридцатки самых лихих бойцов среди молодых воинов Йонатана. Даже в Совете теперь прислушивались к его слову.
Стычки с отрядами с побережья стали делом повседневным. Басилевс Ахиш всё ещё не был готов к большому походу, но отдельные отряды из филистимских городов беспрерывно вторгались в Кнаан. Особенно часто набеги филистимлян устраивались после сбора урожая на полях Кнаана.
В сражениях с такими грабителями и прославились Давид и его тридцатка. Вскоре в народе и в армии их стали называть «Героями Давида» или просто «Героями».
– Что-то не видно сегодня твоего зятя, – пошутил Авнер бен-Нер, указывая королю на пустое место в палатке Совета, где обычно сидел Давид.
Все засмеялись
– Королевским зятем ещё нужно стать, – сказал князь Нахшон. – Я прав, Шаул?
– Ещё нужно выкуп за невесту заплатить, – со смехом подхватил князь Шутелех. – А невеста непростая. Невеста – принцесса.
– Не нужно мне выкупа, – отмахнулся Шаул.
– А что тебе нужно? – пристали к нему советники.
– Скажем... – Шаул задумался. – Филистимляне – гордый народ; нас, иврим, иначе, как «пастухами вонючими» не называют. Филистимлянин, он даже пленный смотрит на иврим, как на заговоривших овец. Но мы постепенно им втолкуем, что Земля Израиля дана нам Богом, и гостей мы признаём только тех, кого пригласили сами.
Совет одобрительно зашумел.
– Ишь ты, как говорить умеет! – шепнул на ухо Авнеру князь Яхмай.
– А ты как думал! – ответил командующий.
– Ну, а как же выкуп за невесту? – напомнил кто-то.
– Я бы ему сказал так: вместо выкупа за невесту, сходи и сделай обрезание сотне гордецов филистимских.
Давид направился утром в палатку Совета, но свернул ко входу в стан посмотреть, не вернулись ли с побывки его братья или земляки. Как раз в этот момент те подъехали к стану. По их лицам сразу можно было догадаться, что в Бет-Лехеме что-то случилось.
Оказывается, пастухи рассказали, что один из филистимских отрядов, разбивших лагерь в долине Рефаим, направляется к Бет-Лехему. Получив такое предупреждение, жители Бет-Лехема со стадами и домашним скарбом успели бежать, а братьев Давида, прибывших на побывку, отправили за помощью к Шаулу. Асаэль бен-Цруя, прискакавший последним, рассказал, что филистимляне вошли в селение и заняли там дома, соорудив в Бет-Лехеме лагерь, откуда можно будет нападать на другие селения надела Йеѓуды. Сейчас время жатвы, и застать людей на полях врасплох будет нетрудно.
– Сколько филистимлян? – спросил Давид.
– Пастухи говорят, человек двести, – ответил Асаэль.
– Ладно, – сказал Давид. – Идём со мной в палатку Совета, там повторишь свой рассказ.
Уничтожить филистимский отряд в Бет-Лехеме Совет поручил Давиду и его людям: кто лучше них знал каждую тропинку и каждую пещеру вокруг селения! Давид приказал Авишаю бен-Цруе собирать Героев.
– Чего вы так смеялись в палатке, когда мы подходили? – спросил он идущего рядом князя Шутелеха.