Они находились в просторной пещере. Мерцающий свет факела вырывал из темноты ее часть, погружая остальное в еще более глубокую тень. Посреди возвышалась какая-то бесформенная груда, прикрытая парусиной. Раладан представил себе матросов, в поте лица таскающих тяжелые сундуки, а рядом — огромного, мрачного человека, угрюмо глядящего на них из-под насупленных бровей…
Лерена отдала лоцману факел и начала стаскивать парусину, под которой обнаружилась пирамида ящиков разной величины и формы. Опустившись на колени, она подняла крышку огромного сундука, стоявшего отдельно у подножия груды.
Внутри лежали кольчуги.
Она бросилась к другому, небольшому, стоявшему наверху. Заглянув внутрь, она погрузила в него руки и тут же вытащила снова, держа спутанные ожерелья из жемчуга, переплетенные какими-то цепочками. Вскочив, она закружилась на месте, торжествующе подняв руки над головой.
— Раладан! — почти запела она. — Раладан!
Из темного угла пещеры появилась Риолата.
— Я первая, — сказала она.
Стоявший позади нее человек сбросил темный плащ, открыв белый солдатский мундир. Под плащом был спрятан арбалет.
Второй человек появился за спиной Раладана, вырвав у него факел и преградив путь к выходу.
Лерена все еще стояла с поднятыми руками, с застывшей на лице улыбкой.
— Держи руки подальше от меча, сестра, стой там, где стоишь, — и спасешь две жизни, — сказала Риолата, бросая лоцману веревку. — Сядь и свяжи себе ноги, Раладан. Как следует и крепко, я проверю. Нет, морячок, — усмехнулась она, — этот узел ты развяжешь одним движением… О, теперь хорошо.
Лерена уже опустила руки, но продолжала стоять на месте, постепенно, однако, приходя в себя.
— Что дальше, сестренка? — спросила она. — У меня тут рядом полторы сотни человек.
Солдаты Риолаты все еще держали оружие наготове, изумленно переводя взгляд с одной женщины на другую.
Их можно было различить лишь по одежде.
— Полторы сотни? Откуда ты знаешь, сколько их у меня на этом острове?
— А здесь поместится больше двоих?
— О! — усмехнулась Риолата. — А у тебя есть чувство юмора, Лерена!
Она задумчиво покачала головой.
— Раздевайся, — велела она.
Лерена подняла брови.
— Меня что, собираются изнасиловать? — язвительно спросила она.
— Сбрасывай свои тряпки, или их с тебя сдерут!
Пиратка бросила на нее презрительный взгляд, затем расстегнула пояс с мечом, сняла рубашку, сапоги и широкие штаны.
— Свяжи ее, — приказала Риолата, забирая арбалет из рук Носача. — А ты свяжи ему руки. — Она протянула руку за факелом.
Солдат, держа веревку, склонился над лоцманом. Тот протянул руки, посмотрел в сторону, после чего проговорил — в первый раз с тех пор, как они вошли в сокровищницу:
— Давай, Красотка…
Прежде чем успели прозвучать эти слова, он схватил солдата. Лерена оттолкнула Носача, бросаясь к сестре. Та упала, выронив арбалет — но не факел… В следующее мгновение Лерена взвыла. Носач вскочил, пытаясь ее удержать. Риолата кинулась к душившему солдата лоцману, сунула огонь ему под мышку. Солдат взревел, так как и ему обожгло лицо, но Раладан его отпустил, и тогда она со всей силы ударила лоцмана головней.
— Свяжи его! — рявкнула она обожженному солдату.
Раладан ошеломленно тряс головой. В волосах у него гасли искры.
Лерена боролась с Носачом, который едва мог ее удержать.
— Ударь ее! — крикнула Риолата. — Хватит возиться!
Солдат оттолкнул Лерену; та ударила его в челюсть, но его удар оказался сильнее: она открыла рот, хватая воздух, согнулась пополам и медленно опустилась на колени, вытаращив глаза, потом согнулась еще больше, почти касаясь лбом земли.
— Очень хорошо.
Риолата воткнула факел в щель в каменной стене, после чего неожиданно повернулась и, яростно оскалившись, ударила лежащую в бок с такой силой, что затрещали ребра. Послышался слабый стон, скорее походивший на писк.
— Свяжи ее! — рявкнула Риолата. — Но так, чтобы чувствовала!
Она села у стены, с силой потирая руки и постепенно успокаиваясь.
— А теперь уходите. Мне не нужны посторонние.
Она взяла меч сестры, показав солдатам на арбалет. Те забрали его и ушли.
В пещере наступила тишина, прерываемая лишь стонами Лерены, звучавшими отчасти как рыдания, отчасти как прерывистое дыхание. Сломанные ребра и жесткая веревка, врезавшаяся в обширный ожог на ноге, причиняли невыносимую боль.
— Раладан, команда что-нибудь заметит, если я вернусь на корабль вместо нее?
Лоцман вздрогнул и, поморщившись, поднял гудящую голову.