Человек в плаще подошел к столу и откинул капюшон, открыв женское лицо и светлые волосы.
Сидевшие молча смотрели на нее.
— Прелестное личико, — наконец сказал младший из мужчин.
— Неоценимые способности, — подчеркнул второй, бросив на того уничтожающий взгляд. — Я просил тебя прийти, госпожа, поскольку на этот раз у меня есть кое-что для тебя.
Женщина удивленно взглянула на него.
— Нет ничего странного в том, что я забочусь о способных людях, — пояснил мужчина. — Может быть, госпожу заинтересует тот факт, что человек по имени Д. М. Вард, бывший капитан морской стражи, прибыл позавчера в Дран на борту корабля, идущего прямо с Агар.
— Думаю, Алида, он ищет тебя, — добавила женщина за столом. — Конечно, это может быть лишь случайность… — Она говорила со слабым, почти неуловимым дартанским акцентом.
— Я в это не верю, — сказала Алида. — Я не верю в такие случайности.
— Что ты собираешься делать, госпожа? — спросил молодой человек. — Лучше всего было бы его схватить.
Она странно посмотрела на него, качая головой:
— Нет, господин. Пусть делает что хочет. Интересно, откуда он узнал, где меня искать? Пока он на свободе…
— Полагаешь, госпожа, что за этим может скрываться что-то еще? — прервал ее молодой человек.
Она немного помолчала.
— Не перебивай меня, господин, когда я говорю.
Молодой человек изумленно обернулся к своим товарищам. Мужчина сидел с каменным лицом, женщина едва скрывала улыбку.
— Мне нужны трое, которые найдут его и не будут спускать с него глаз, — сказала Алида.
— Согласен, — кивнул старший. — Выбери их сама, госпожа. И… советую быть осторожнее. Я не хочу тебя потерять.
— Этот человек не слишком опасен.
— Ну… не знаю. Четыре месяца он работал на руднике на Агарах. По собственной воле. После семи лет каторжных работ там же. Такой человек способен на многое.
— Я буду осторожна.
Когда она вышла, молодой человек всплеснул руками:
— Кто она, во имя Шерни?
— Это женщина благородного происхождения, Нальвер.
— Гаррийка?
— Наполовину армектанка. Ты вел себя как деревенщина.
— Ее тон…
— Очень мне понравился. И насколько я ее знаю, она разговаривала бы так с каждым. Ты не разбираешься в людях, а это очень плохо.
— Ты говорил, господин, что она проститутка?
— Да. Но она еще и самый опасный человек из всех, кого я знаю. Это королева интриг и хитрости, и еще тебе следует знать, что она никогда и ничего не забывает. Подумать только, мой предшественник отправил ее на эти Агары, где ее талант пропадал столько лет! — добавил он.
Некоторое время все молчали.
— Как она сюда попала? И кто этот… капитан?
— Именно ему мы обязаны тем, что ее обнаружили, — улыбнулась женщина. — Она была дорогой шлюхой на Агарах, — вульгарное слово прозвучало в ее устах совершенно естественно, — лишь несколько человек знали, кто она на самом деле. Она претворяла в жизнь некий план, когда этот дурак капитан схватил ее и бросил в темницу. Судя по всему, его подкупили пираты. Во всяком случае, войско действовало исключительно умело, что бывает редко. — Она снова улыбнулась. — Потребовалось некоторое время, прежде чем все выяснилось. Была целая война между тамошним комендантом и трибуналом, комендант лишился своего поста, этого Варда же… Алида отправила на рудники. Несколько жестоко, но от дураков все же следует избавляться.
Вард уже не был дураком. Семь лет на рудниках научили его иному взгляду на жизнь, в котором было немало горечи и гнева.
Вокруг умирали люди. Вольным рудокопам, которым доставался не менее тяжелый труд, платили вполне прилично. Иначе обстояло дело с невольниками — они получали лишь еду и одежду. Однако о них заботились и давали отдохнуть каждый седьмой день. Невольников, собственность императора, берегли, так же как волов и лошадей. Осужденные же работали день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Они умирали, добавляя товарищам лишнюю работу своими похоронами.
Варду всегда было известно о работающих на рудниках осужденных. Однако он никогда не задумывался о том, что, собственно, за люди туда попадают. Он никогда об этом не спрашивал. Он был солдатом, преследовал преступников, схваченных же отдавал в руки Имперского трибунала. Больше его ничто не интересовало.
Потом он сам стал преступником.