Старшеклассники Ивакуры точно так же, как вчера, выстроились двумя ровными шеренгами вдоль дороги, создав этакий коридор, через который мне следовало пройти.
У входа в саму школу меня уже поджидал Кохай. В его руках покоился объёмный бумажный пакет с надписью «дорогому сэмпаю». В этот момент моё прекрасное настроение полетело в тартарары. Ничего хорошего от мелкого дьяволёнка я не ожидал. Лишь надеялся на то, что в пакете не лежит отрубленная голова стукача Кобаяси, а то с этого мелкого уркагана станется. И ведь таким хорошим ребёнком рос: никого не обижал, подрабатывал в собачьем приюте, а потом встретил меня и понеслась…
— Я думал, это разовая акция, — вместо приветствия, я указал большим пальцем себе за плечо. Туда, где продолжали гнуть спины бывшие подчинённые Ли Джун Со.
— Не, это теперь всегда так будет, — улыбнулся шкет и всучил мне пакет. — Вот, Сэмпай, это вам. Всей школой старались.
— Оставь себе, — я попытался отгородиться от мутного подарка.
— Да ладно вам, чего вы как неродной. Просто откройте.
— Давай как-нибудь в другой раз. С утра слушал гороскоп, так там говорят, что сегодняшние подарки к неудаче.
— О, здорово! Я тоже, а кто вы по гороскопу? Я собака. Представляете, Шизука сказала, что меня сегодня ждёт неожиданная встреча. Ах, точно! Вы ведь не знаете кто это такая. Ну ничего сейчас я вам всё расскажу! Она айдол и у неё своя передача на Радио-Токио. А ещё она любит розовый цвет и сакуру. Ну вы, наверное, поняли почему. И маленьких собачек, прямо как я. А вы, кстати, знали, что у меня дома есть собака? Нет? Ну тогда я вам о ней расскажу…
— Дай сюда блядский пакет, — я слишком хорошо знал засранца, поэтому предпочёл капитулировать.
— А волшебное слово?
— Я тебе сейчас зубы выбью!
— Не совсем то, на что я рассчитывал, зато слов в пять раз больше, — видя, что я постепенно закипаю, мальчишка торжественно вручил мне пакет. — Вот!
Дабы не влипнуть в очередную передрягу я тут же заглянул внутрь и беглым взглядом оценил содержимое.
— Это чё?
— Мало, да? Тц, так я и думал. Не надо было снижать ставку до тридцати процентов. Отдавали же эти придурки половину выручки тому же Ли Джун Со, так чем мы хуже, верно?
Я ещё раз заглянул внутрь пакета, чтобы оценить номинал банкнот, а затем и вовсе взвесил «подарок» в руках.
— Это ведь за месяц, да? — сложно было поверить в то, что на мелком хулиганстве и рэкете можно поднять столько бабла.
— За неделю, — ответил Мичи, после чего окончательно добил меня. — Неполную.
— Но как?
— Японские школьники очень предприимчивые ребята. Надо лишь правильно их мотивировать.
В дальнейшие расспросы я вдаваться не стал — нервы дороже. Вместо этого потопал в класс. Урок вот-вот должен был начаться и писать ещё одну объяснительную, на этот раз в связи с опозданием мне совсем не хотелось.
Когда мы с Мичи переступили порог учебного помещения, то стали свидетелями необычной картины. Трое учеников специального класса облепили учительский стол и грозно возвышались над Кобаяси. Из-за широкой спины Гото не было понятно, чем в это время занимался сам историк, но мне отчего-то стало тревожно.
С дурным предчувствием я подошёл поближе и тут же поймал на себе затравленный взгляд сэнсэя. Кобаяси смотрел на меня сквозь небольшой зазор между телами Гото и Соры. Глаза учителя излучали печаль и безысходность.
— Сэнсэй, вы чего остановились? — зарычал Гото. — Объяснительные сами себя не напишут.
— Но…но это не по правилам, — заблеял в ответ Кобаяси.
— Как вам не стыдно сэнсэй, а разве сдавать собственных учеников это по правилам? Как истинный педагог, вы должны были провести воспитательную беседу, но вместо этого вызвали полицию. Эх, сэнсэй, сэнсэй, это было очень непедагогично с вашей стороны, особенно после того, как я предложил вам присоединиться, — мягко пожурил учителя Сора.
— Всё не так! Я просто увидел Гото и…
— И подумали, что мы убили собственного одноклассника? Значит, вот какого вы о нас мнения? — принялся сокрушаться белобрысый, при этом Сора не забывал периодически прихлёбывать из откупоренной банки, что стояла прямо на учительском столе. — Сэнсэей, сэнсэй, у вас совсем нет веры в собственных воспитанников.
— Я не…
— На моей родине плохим аджани вырывают языки, чтобы они больше не могли совращать умы молодой поросли.
После высказывания Раттаны воцарилась гнетущая тишина. Кобаяси смирился с собственной судьбой и вернулся к написанию объяснительных. А я и не возражал. По большому счёту я был только рад такому развитию событий. Откровенно говоря, мне совсем не хотелось заниматься бумагомарательством собственноручно. Раз уж сэнсэй заварил эту кашу, то пускай сам её и расхлёбывает.