— О-ля! — орет муж до тех пор, пока не замечает ее и тогда подходит, обнимает за плечи, ведет назад, спать. Подчиняясь, Лена думает про горький, если жевать, сиреневый лист. Помнит такой вкус с детства.
Может, так оно и начинает действовать, это пятно, стоит тебе только отозваться на не свое, чужое имя? Кликнуть по нему, увидев, как стрелочка в экранном небе превращается в ладошку с указующим пальчиком, в «манипулу», выражаясь по-древнеримски.
На экране проступают электронные бисеринки цифровой крови, вместе похожие на пустоглазый череп. Он разделен вдоль, и крылья над ним — половины двуручной пилы, глубоко делящей голову еще и поперек. Присланный череп способен повернуться, и ты видишь: разделительные трещины подобны двум скрещенным вагинам, подробным, как в учебнике анатомии. Глаза иногда наезжают друг на друга и становятся звеньями цепи. Это все, что ты усмотрел в муравьином роении присланного незнакомцами пятна. Выполнено красной шевелящейся охрой. Недавно запекшейся кровью? Антикварным почтовым варевом? Кому-нибудь присылали такие, кладбищенские открытки по интернету? Ты тоже получаешь в первый раз. Первая мысль о вирусе, но компьютер спокоен.
Взрыв в магазине готового платья. В известном бутике. Предполагаются те самые террористы, которых, не всех еще, значит, переловили. «Скорее против потенциальных покупателей, нежели против самого бутика. Запугать чтобы наших клиентов», — говорит журналисту менеджер по продажам. В реке плавает тяжело раненный раздетый манекен. Хочется, чтобы ему на голову села птица. Куклу вылавливает полиция с катера. Где одежда, стоившая так захватывающе дорого? Неужто вся сгорела? Куда разлетелось украденное взрывом тряпье? Как сложится судьба модных лоскутов? Тело спасли из вечерней блестящей воды и вот-вот вручат владельцам, нервно курящим на Набережной, внутри натянутых милицией полосок. Кому он нынче нужен, кегля с продавленным лицом и отлетевшими в неизвестность ногами? Влажная голова бликует в милицейском и медицинском всполохах. Пострадавшую куклу передают из катера на берег. Оскорбленный террористами лопнувший торс все равно выбрасывать, но сначала — экспертиза. Витрина, ставшая колючей волной, задела и посекла в полете чью- то собаку. На асфальте кровавые отпечатки скользящих лап. Глядишь на них, и сам собою придумывается мистический триллер. «Никто не предположит, что это след бомбиста, и не пойдет по нему», — шутит журналист, но в эфир такая шутка не пойдет. С моста в сумерках гуляющему не видно взорванной и рассыпанной на метры витрины. Поэтому прохожий думает: в воде учения по спасению тонущих или снимают шоу. «Ни при чем здесь, конечно, политика, — отвечает менеджер журналисту, — мы даже рекламу вам, на телевидение, не успели дать».
Хотя и политика не исключена, скажет телеведущая через час. До недавнего времени на месте бутика находилось посольство страны, которой больше не существует. Ты знаешь это государство и убираешь звук. Немой телевизор позволяет писать и одновременно смотреть новости. Ведущая делает губами, будто ублажая невидимый лингам. К тому же тебе будет так лучше слышно, если что-нибудь взорвется неподалеку. Усталый офицер в высоченных салатовых сапогах поднимает над головой мокрый торс манекена и вытряхивает наружу вместо внутренностей речные струи. Течет через острые ажурные трещины лопнувшего и вдавленного лица. Потом все гаснет и рябит. И пульт не помогает.
Телепульт глядит на тебя так, словно знает наперед все, что тебе предстоит увидеть. Содержит это внутри своих батареек. Почти вечных.
На их башне пожар, докладывает радио. Чтобы не было в голове лишних и вязких мыслей, нет ничего лучше, чем напевать модный хит. Обычно про себя, но дома можно и вслух. Радио — их источник. Только вот как они перестают быть модными? Есть волшебный компонент неприличного счастья, добавляемый поп-магами во всякий танцевальный хит сезона, а позже изымаемый так незаметно, что, услышав хотя бы через год, уже не понимаешь, где умещалось в песне столько радости и куда она выветрилась теперь? Ищи в новом хите! Чтобы не думать об этом, ты напеваешь вместе с радио: «между нами — между нами — между нами...» Иногда, случается, капают второй раз эликсир в забытую песню, и она, побыв ненужной, продается опять. Пора отстучать Майклу: Почему я не купаюсь?