- Ты нисколько не изменился за эти годы, Тристан, - задумчиво произнесла женщина, усаживаясь напротив вампира в обшитое алым бархатом кресло и поправляя складки роскошного черного платья. - Все так же молод, высокомерен и вспыльчив.
Светловолосый вампир окинул ее ленивым, недовольным взглядом.
- А ты все так же читаешь поучительные нотации, Тельвисина?
Вторая по Силе среди вампиров женщина рассмеялась.
- Не будь таким занудой, Тантарио. Мне всегда нравился твой взгляд на жизнь. Такой наивный, как у маленького ребенка.
Тристан скрипнул зубами.
- Мне надоело, что все считают меня мальчишкой! - возмутился он. - Я четвертый по Силе вампир среди наших. Пройдя обращение всего тридцать четыре года назад, я уже четырнадцать лет являюсь Высшим. Разве может хоть кто-нибудь похвалиться подобным? И после этого я все еще остаюсь мальчишкой?
Тельвисина склонила голову набок, ее роскошные волосы заструились по обнаженному плечу и черному шелку рукава. Мягкие ямочки на округлых щеках делали её внешний вид прелестно-хрупким, с ним контрастировали пухлые соблазнительные губы и длинные темно-серебристые ресницы. Блестящие, желто-зеленые, как у кошки, глаза, словно излучали нежное тепло.
- Есть вещи, которых можно достичь лишь со временем, - спокойно заметила женщина-вампир. - Это опыт прожитых лет и мудрость. Та самая мудрость, что появляется лишь с осознанием себя как личности.
Тристан фыркнул.
- Я не понимаю, как такая, как ты, добросердечная и слабохарактерная женщина, до сих пор живет жизнью кровососущей твари, использующей смертных для своего пропитания. Это не вяжется с твоими милосердными принципами.
Тельвисина мягко улыбнулась.
- Кого ты пытаешься обмануть, мой хороший? Уж кто-кто, а ты знаешь, как я живу на этом свете. Ты ведь и сам так жил.
Тристан поморщился.
- Я считал, что по-другому жить нельзя.
- Пока муж Эзелии не показал тебе, не так ли?
Тантарио закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, пытаясь отогнать прочь нахлынувшие воспоминания давних, очень давних лет.
- Нет, Тристан, не надо! Ты должен оставить человека в живых, - мягкие, настойчивые руки осторожно отцепляют его пальцы от дрожащей испуганной девушки, разворачивая к себе. Кошачьи глаза смотрят нежно и ласково, как на шкодливого котенка. – Посмотри, она уже еле на ногах стоит!
Тристан стирает тыльной стороной ладони кровь с подбородка и заторможено глядит на испачканную кровью руку. Рядом раздается звонкий смех, похожий на звон колокольчиков.
- Надо же, мой ангел! Ты так и не научился вести себя аккуратно за трапезой.
Тристан вздрагивает и спешит укрыться за спиной Тельвисины. Его грустные голубые глаза с настороженностью глядят на стоящую в коридоре высокую девушку.
- Эзелия, я же просила тебя не приходить во время его обедов, - устало произносит Высшая вампирша, взмахом руки отзывая прочь шатающуюся от слабости человеческую девушку. - Ты слишком смущаешь его.
Синие глаза собеседницы блестят в полумраке коридора, выдавая угрозу их обладательницы.
- Тельвисина, это мой вампир, слышишь – мой, - несколько детское лицо Эзелии приобретает недовольное выражение. - Я так скучаю по нему…
- А я - нет! – кричит возмущенный Тристан, справившись с охватившим его оцепенением и вцепившись руками в хрупкие плечи стоящей перед ним пепельноволосой женщины. - Я ненавижу тебя! И всегда буду ненавидеть тебя за то, что ты сделала!
Губ синеглазой вампирши касается легкая улыбка.
- От ненависти до любви один шаг, мой ангел. Ты не сможешь сопротивляться мне, своей Повелительнице.
- Это мы еще посмотрим!..
- Я не хочу убивать, Тельвисина, - печальные глаза цвета летнего неба полны слез. Прошло не так уж много времени с его обращения, и еще многое осталось от человеческих привычек. Высшая вампирша, стирая пальцами тонкие, влажные дорожки от слез на щеках юноши, тяжело вздохнула.
- Я ведь никого не убиваю, хотя прожила более семисот лет. Это не обязательно, - она улыбнулась, чтобы немного успокоить своего подопечного. - Ты очень добрый, Тристан. Я верю в твое чистое сердце.
Юноша хватает ее за руку.
- Но она сказала, что заставит меня убить! Сказала, что я все равно никуда не денусь!