- Помни о своей клятве, - севшим голосом проговорил Уильям, боясь, что его Повелитель сорвется и забудет об обещании, данном Тельвисине.
Не отводя от брюнета странного, пристального взгляда, Тристан усмехнулся.
- Я помню, не переживай. Я не собираюсь ее нарушать. Но и не буду идти на поводу у этой “кошкоглазой” вампирши.
- Что ты им… - начал было Уильям, но Тантарио не дал ему договорить: резко потянув брюнета вниз, лорд склонился к нему и впился острыми клыками в шею.
Уильям сдавленно вскрикнул, вцепившись в плечи блондина, и зашипел от боли. Тристан сделал первый глоток, от которого у советника голова пошла кругом и по телу пробежалась жаркая волна дрожи. Посетившие его на мгновение мысли о сопротивлении тут же улетучились прочь.
«Чертова власть Повелителя» - с досадой подумал Уильям. Даже самому могущественному и сильному вампиру невероятно сложно сопротивляться Силе своего создателя. В этом была некая горькая ирония. Если Тристан захочет, то сможет заставить Уильяма убить невинного человека, даже если тот будет сопротивляться всеми силами. Сейчас поступок Тантарио стал для темноглазого юноши слишком неожиданным, а потому Высший легко смял волю советника и подчинил ее себе.
Голова Уильяма кружилась. Из-за ослабевших ног он рухнул на колени, продолжая отчаянно цепляться за плечи лорда. Боль в шее отдавалась дикой пульсацией по всему телу.
“Я не могу понять одного. Мы с тобой такие разные. Я представляю прямую угрозу для твоих возвышенных моральных принципов. Я забрал у тебя свободу, забрал человеческую жизнь. И все равно ты предан мне, как собака. Почему?” - мысленный голос вклинился в голову юноши, спасая от тумана болезненного беспамятства. Но Уильям не ответил, снова застонав от невыносимой боли. Пить вампирью кровь было делом болезненным: болевой порог у вампиров был ниже, к тому же не действовал ментальный контроль, который мог установить над своей жертвой-человеком любой обученный вампир.
Темноглазый юноша чувствовал, как медленно, словно нехотя, его кровь течет по венам к прокушенной шее. Советник поднял глаза и посмотрел на безмолвный высокий потолок над собой. Дышать было невыносимо тяжело.
“Я не утолю своей жажды. Зато наберусь сил” - вновь прошелестел в его голове мягкий, мелодичный тенор.
“Ты просто потакаешь своим прихотям”, - собравшись с мыслями, парировал брюнет.
В ответ Тристан погрузил клыки еще глубже, срывая с бледных губ советника очередной крик. Пальцы, сжимающие плечи Высшего, разорвали тонкий шелк рубашки и до крови вонзились в светлую кожу. Прошло несколько мучительных минут. И так же внезапно Тантарио отпустил его.
Уильям рухнул на четвереньки, упершись ладонями в холодный гладкий пол. Голова гудела, мешая нормально мыслить. Шею, грудь и левое плечо жгло невыносимым огнем.
- Ты порвал мне рубашку, - донеслись до сознания советника возмутительные слова лорда.
- Какой же ты эгоист, - тихо прохрипел Уильям, пытаясь подняться. Тристан насмешливо наблюдал за этой жалкой попыткой, откинувшись на спинку кресла. - Тебе же не нужно было так много крови.
- Ты мне досаждаешь своей опекой. Я разозлился.
Уильям рассмеялся от нелепости такого предположения, тут же поморщившись от стрельнувшей в месте укуса боли. Советник оставил попытки подняться на ноги и просто сел на пол, повернувшись к Тантарио.
- Да, ты эгоист, – повторил Уильям.
Тристан склонил голову набок, разглядывая своего собеседника. Простецкая рубашка юноши сползла на плечи, обнажая окровавленную шею. Пальцы брюнета, судорожно вцепившиеся в ткань на штанах, были в крови. Крови Высшего.
- Предлагаешь на брудершафт? – насмешливо спросил Тристан, облизывая испачканные губы. Уильям поморщился и покачал головой.
Некоторое время стояла неловкая тишина. Где-то в глубине души у Тантарио кольнуло чувство сожаления, которое он тут же поспешил отмести прочь. Слишком поздно что-либо менять.
- Ты спросил у меня, почему я так тебе предан, - внезапно заговорил Уильям, привлекая внимание блондина. Темные глаза советника немного прояснились и теперь привычно искрились от падающих на них бликов света. - Что ж, я отвечу. Помнишь наши человеческие жизни? У нас с тобой разница в возрасте тогда была около десяти лет. То есть, тогда, когда я был долговязым мальчишкой, ты уже становился взрослым, молодым и великолепным мужчиной, - брюнет горько усмехнулся. - Я мечтал стать таким, как ты – добрым, заботливым и открытым. Бесстрашным. Идеальным. Когда дошли слухи о твоей внезапной кончине, мне было тяжело свыкнуться с мыслью о том, что ты умер. Я считал это страшной несправедливостью, ведь думал, что из жизни должны уходить лишь недостойные, злые люди. Поэтому я смирился с тем, что ты вампир, когда вновь встретил тебя по истечении десяти лет. Ты ни капли не изменился, оставшись таким же упрямым и честным, - юноша опустил глаза, коснувшись пальцами ноющей раны. Укус медленно, но неуклонно затягивался. - Мне жаль, что ты не справился с терзающей тебя изнутри болью. И сломался. Но я все равно буду продолжать верить в тебя.