– Мог бы и не звонить, – вместо приветствия сказала Мария.
– Это больше не мой дом, – напомнил Ники.
Мария поджала губы, но спорить не стала. Отошла в сторону, впуская гостей с холода в теплый коридор. Когда все вошли, она закрыла дверь и повернулась к ним лицом. Теперь ближе всех к хозяйке стояли Нил и Кевин. Она дружелюбно кивнула им, хотя узнавания в ее взгляде и не мелькнуло.
– Вы, должно быть, Кевин и Нил. А меня зовут Мария.
Кевин растянул губы в профессиональной, предназначенной для публики улыбке и произнес:
– Приятно познакомиться.
Далее Мария посмотрела на близнецов и, ни секунды не задержав глаз на Аароне, сразу улыбнулась Эндрю.
– Аарон, давно не виделись.
– Аарон – это я, – сообщил Аарон.
Взгляд Марии переместился с улыбающегося Эндрю на настороженного Аарона и обратно.
– Да, разумеется, – сказала она, хотя прозвучало это неуверенно.
– Мама, Эндрю уже третий год проходит лечение, – с легким оттенком раздражения напомнил Ники.
Эндрю немедленно расставил все по местам, одарив Марию самой яркой и хищной улыбкой, на какую был способен под действием таблеток.
– Здравствуй, Мария. Боже, какая чудесная встреча! До чего приятно, что ты снова впускаешь нас в дом. Я-то думал, ты выпросишь в суде защитное предписание. Так что случилось, нервишки сдали?
– Эндрю, – сквозь зубы простонал Ники.
Щеки Марии вспыхнули.
– Верхнюю одежду можете оставить здесь. – За узкой дверцей справа от нее оказался шкаф с дюжиной свободных плечиков.
Когда гости разделись, Мария жестом пригласила их следовать за ней.
– Сюда, пожалуйста.
– Неужели ты даже не скажешь племянникам… – начал было Ники, но вопрос замер у него на губах, как только он вошел на кухню и увидел отца.
Лютер Хэммик был высоким, худым как щепка мужчиной с суровым лицом. Волос у него на голове осталось немного, однако он носил аккуратно подстриженную, темную с проседью бородку. Даже на расстоянии Нил разглядел, как напряжены плечи Лютера – воссоединение с родственниками явно радовало мистера Хэммика не больше, чем Ники. Нилу хотелось надеяться, что волнение Лютера связано с его намерением отринуть старые предрассудки.
Мария сразу направилась к плите и занялась угощением, быстренько избавив себя от необходимости поддерживать беседу. Даже не посмотрев в сторону жены, Лютер сосредоточил все свое внимание на гостях. По Кевину и Нилу он лишь скользнул равнодушным взглядом.
Нил определенно заметил, что Эндрю Лютер рассматривал дольше, чем родного сына. Считал ли он племянника лишь косвенно причастным к смерти сестры или в глубине души винил целиком и полностью, Нилу оставалось лишь предполагать. Ники упоминал, что выход Эндрю из колонии только усилил депрессию Тильды и ее тягу к наркотикам. Возможно, Лютер жалел, что вообще узнал о существовании Эндрю.
Нил попытался отвлечься, разглядывая обстановку. На стенах были развешаны миниатюрные распятия и библейские цитаты в рамочках, а кухня в целом смотрелась как идеальная картинка из каталога. У квадратного стола стояло всего два стула, задняя дверь была распахнута. Дверной проем защищала сетка, но сквозь нее Нил прекрасно видел террасу. Там стоял стол побольше, уже накрытый.
– Ники, – наконец поприветствовал Лютер. – Аарон, Эндрю.
Ники словно язык проглотил, тогда как Аарон проявил вежливость:
– Привет, дядя Лютер.
Лютер тускло улыбнулся и вновь посмотрел на Нила и Кевина.
– Я отец Ники. Можете звать меня Лютером. Добро пожаловать в мой дом.
– Спасибо за приглашение, – откликнулся Кевин.
– Это можно оставить здесь, – сказал Лютер, глядя на клюшку в руке Нила. Дождавшись, пока тот прислонил ее к стене, он жестом указал на заднюю дверь. – Проходите, располагайтесь. Обед будет с минуты на минуту.
Ники вывел всех на заднее крыльцо. Террасу окружали невысокие бортики и тонкая сетка. По углам были расставлены тепловые лампы. Через сетку наружу уходила часть тепла, но вместе с тем она не пропускала внутрь холодный ноябрьский ветер, поэтому здесь было даже уютнее, чем в доме.
Вокруг стола стояло восемь стульев – по три с боков и по одному в торцах. Судя по кружевным салфеткам на обоих концах стола, хозяева собирались сесть друг напротив друга, а гостей посадить по обе стороны от себя. Ники сел посередине, оставив стулья слева и справа свободными, Аарон занял место между Ники и Марией. Кевин и Нил усадили Эндрю между собой, чтобы за ним присматривать; Нил сидел ближе к Лютеру, Кевин – к Марии.