После долгой паузы Нил хмуро буркнул:
– Я знал, кто такой Дрейк.
– Откуда? Эндрю тебе о нем рассказывал?
– Кое-что, не все. Я знал, что оклендская полиция завела дело на Спиров и что родной сын Кэсс – морской пехотинец. С голыми руками против морского пехотинца шансов у меня не было, вот я и захватил с собой клюшку. – Нил уставился в окно, мечтая, чтобы этот разговор поскорее закончился. – Я на время отдал ее Аарону – чтобы подержал, пока я выбью дверь, – а забрать уже не успел.
– Итак, ты ворвался в комнату. Что ты там увидел?
– Дрейк напал на Эндрю. – Нил сказал правду, но ему самому она отчего-то показалась ложью. Короткое описание из четырех слов не передавало и доли того кошмара, который предстал его глазам. – Я потерял равновесие и чуть не упал. Аарон среагировал быстрее. Он ударил Дрейка вот сюда. – Нил показал на себе, где именно клюшка проломила череп Дрейка. – Сильно ударил, так что Дрейк умер сразу… Раз Эндрю отдал вам карточку, значит, копы забрали клюшку, так?
– Ты хотел бы получить ее обратно?
– Вы хоть представляете, сколько она стоит? Конечно, я хочу ее вернуть.
– И тебя не смущает, что она послужила орудием убийства?
– Да кого там убили-то?
– Интересно, – хмыкнула Бетси.
В молчании они въехали на парковку перед магазином. С утра в рабочий день свободное место у самого входа нашлось легко. Бетси вытащила ключи из замка зажигания, выключила навигатор и посмотрела на Нила.
– Что бы ни натворил Дрейк, он погиб жуткой смертью буквально в двух шагах от тебя. Было бы вполне понятно и естественно, если бы ты после этого испытывал горе или шок.
Нил понимал, что лучше всего сейчас соврать, но у него перед глазами до сих пор стояли побелевшие костяшки Эндрю, вцепившегося в изголовье кровати, в ушах до сих пор звучал смех, приглушенный подушкой. Если бы Нил мог, он залез бы себе в голову и выкорчевал все воспоминания, но это было невозможно, и все, что ему оставалось, – сорвать свой гнев на Бетси. Да, не она посадила Эндрю на таблетки два с половиной года назад, но, кроме нее, выплеснуть раздражение Нилу было не на кого.
– А я вот не испытываю, – вяло проговорил он. – И знаете что? Эндрю тоже.
Он хотел, чтобы она защищалась. Чтобы искала оправдания. Буйный отцовский темперамент заставлял кровь кипеть, рвался наружу. Но Бетси лишь невозмутимо ответила:
– А ты его спрашивал?
– Спрашивал? – изумленно переспросил Нил. – Он сказал, что ничего не чувствует. Вы сами вчера видели, как он улыбался! А вы слышали, как… – Нил рубанул рукой воздух, затыкая самого себя, прежде чем наговорит лишнего, и вышел из машины, хлопнув дверцей. Бетси, разумеется, вышла с другой стороны, и он попытался прекратить разговор: – Все, хватит об этом.
– Нельзя постоянно держать все в себе, – сказала Бетси. – Нужно давать чувствам выход, выговариваться. Не важно с кем: со мной, с Дэвидом или с товарищами по команде.
– Мне никто не нужен.
– Позволь нам хотя бы связаться с твоими родителями.
– Нет, – отрезал Нил и двинулся к входу.
Бетси вошла вслед за ним, но больше ничего не сказала, и в магазине они разделились. В это время дня в отделе одежды никого не было, однако возле примерочных дежурила пожилая консультантка, которая сортировала не подошедшие покупателям вещи. Соизволив оторваться от своего занятия, она отперла для Нила одну из кабинок. После того как дверь за ним закрылась и щелкнул язычок замка, Нил вывернулся из куртки. Распрямил футболку, посмотрел на себя в зеркало и замер.
Пятна засохшей крови Дрейка почернели – по крайней мере, Нил думал, что это кровь Дрейка, хотя она вполне могла принадлежать и Эндрю. На мгновение он снова ощутил ее запах: острый, жаркий, кисловатый.
Два месяца назад Ваймак сообщил им, что Сет умер от передозировки наркотиков. В ту ночь Нил сказал Эндрю, что не понимает мотивов самоубийц. Миньярд ушел от темы, но оказалось, что под его напускным безразличием скрывается болезненный личный опыт. По словам Эндрю, Сет не видел для себя другого выхода, кроме саморазрушения. Нил тогда его не понял, считая, что выход есть всегда. Всегда есть спасительная задняя дверь, автобус или паром. Путь к отступлению, каким бы тяжелым и пугающим он ни был, неизменно давал ниточку надежды. Нил не мог представить своей жизни без этой утешительной мысли.
Он перевернул руку и посмотрел на чистое запястье. За долгие годы в бегах на его теле появилось множество шрамов, но ни один из них не был следом раны, которую он бы нанес себе сам. Нил провел короткими ногтями по тыльной стороне предплечья, увидел, как расцвели на коже алые полоски, и усилием воли заставил себя вернуться к текущей задаче.