Италия, хоть и наполовину разоренная за двадцать лет конфликта, оставалась соблазнительной добычей. Именно так считали франки, когда выступили на войну по собственной инициативе и даже сумели овладеть Венецией. В 551 г. Юстиниан решил покончить со всеми врагами, отправив большую экспедиционную армию под командованием нового полководца, евнуха Нарсеса. Тому удалось вернуть Рим и Равенну, а потом принудить Тотилу принять сражение. Эта последняя большая битва произошла в начале лета 552 г., при Буста Галлорум (Могиле галлов) в Апеннинах, и стала роковой для остготского короля и многих его людей. После нескольких последних конвульсий королевство Италия перестало существовать, даже если последний остготский оплот, Верона, пал только в 562 г.
ВАРВАРСКИЙ ЗАПАД МЕЖДУ КОМПРОМИССОМ И СОПРОТИВЛЕНИЕМ
Невзгоды эпохи отвоевания Италии
Если верить официальной пропаганде, византийские армии вернули Италии, жившей под остготским игом, свободу и процветание. Имперский закон 554 г. возвращал сенаторскому классу все прежние привилегии, как бы затем, чтобы превратить остготское владычество в постыдное отклонение, которое законное власть поспешила пресечь. Императорское послание имело тем больший резонанс, что его ретранслировал римский апостолический престол, обладателей которого отныне систематически выбирал император.
Простые италийцы, вероятно, смотрели на вещи иначе. Прежде всего, в составе завоевательных войск оказалось очень мало римлян, поскольку по обычаям поздней античности императорская армия состояла по преимуществу из наемников-варваров. А гунны Велизария и мавры Нарсеса не выказывали никакого уважения к той Италии, которую восстановили и украсили остготы. В 536 г. взятие Неаполя имперцами закончилось всеобщим грабежом, сопровождаемым неслыханной резней.
Византийские армии принесли в Италию не только войну, но и болезнь. После почти тысячелетнего отсутствия в Средиземноморье вернулась чума. Появившись в 541 г. в Египте, в следующем году она опустошила Константинополь и Малую Азию, а потом, в 543 г., достигла Запада, принесенная солдатами-завоевателями. В сочетании с готской войной и общим падением рождаемости воздействие «Юстиниановой чумы» на демографическую ситуацию в Италии оказалось значительным. По оценкам, Рим в ходе готской войны потерял минимум треть жителей, а к концу VI в. его население едва достигало 30 тысяч. К тому же эта болезнь более чем на век стала в Средиземноморье эндемической и в конечном счете подорвала торговые связи.
Войны Юстиниана нарушили и социальное равновесие. Сенаторский класс понес некоторые потери в войне, но прежде всего большинство римских аристократов предпочло бежать из разоренной Италии; они обосновались в Константинополе, откуда уже никогда не вернутся. Другие сенаторы, как Кассиодор, которые верно служили остготам, оставили государственные дела и удалились в сельские монастыри. Римский сенат, блистательный и влиятельный при Теодорихе Великом, к окончанию отвоевательных войн Юстиниана практически исчез. Гражданская власть в Италии перешла в руки класса чиновников, назначаемых Византией для управления новой провинцией. Италийцы недолюбливали этих новых пришельцев, подозревая в коррумпированности и нерадении; несомненно, этим людям не хватало прежде всего средств для деятельности, потому что у империи отныне были более насущные заботы, чем хорошо управлять завоеванными территориями. Постепенно местное население утратило доверие к чиновникам и обратилось к крупным собственникам или даже к церкви, чтобы найти удовлетворение своих потребностей в помощи, правосудии и военной защите.
«Три главы»
Помимо обыкновенных бедствий войны и бича чумы, отвоевание Юстиниана принесло на Запад своеобразное зло — спор о «Трех главах». Этот богословский спор был уже довольно запутанным, когда в середине VI в. пришел на Запад; когда поколение спустя с его последствиями придется столкнуться Брунгильде, он станет неразрешимым.
В центре дебатов стоял вопрос о природе Христа. Евангелия утверждали, что Иисус был одновременно человеком и Богом, но не уточняли, как функционировало это сочетание. Уже в IV в. по этому вопросу было выдвинуто две противоположных концепции. Александрийская богословская школа учила, что до Воплощения существовали человеческое тело Марии и божественная субстанция Сына. Но потом в лице Иисуса произошло их слияние. Таким образом, можно говорить только о единственной природе Христа, и эта теория была названа «монофизитской». Напротив, Антиохийская школа поддерживала «диофизитство», утверждая, что человек и Бог сосуществовали в лице Христа, не смешиваясь. Египтяне обвиняли антиохийцев, что те проповедуют двух Христов, человека и Бога. Последние им отвечали: монофизитство толкает к выводу, что Христос в реальности не был человеком. Но долгое время никто не произносил слово «ересь», и оппоненты оставались настолько учтивыми, насколько это было возможно для богословов из соперничающих лагерей.