Так, вероятно, с 566 г. восточные границы Австразии оказались под угрозой нового набега аваров. Поскольку этот народ иногда шел в наемники к византийцам, возможно, император и послал их против Сигиберта, чтобы не позволить ему напасть на Италию. Король Австразии смело выступил против врага, но потерпел серьезное поражение. Григорий Турский счел себя обязанным оправдать этот разгром, сославшись на то, что авары как истинные язычники прибегли к магии: на поле боя явились призраки и напугали австразийских воинов{202}. Вмешались ли в дело сверхъестественные силы или нет, но Сигиберт едва не попал в плен. Ему удалось ускользнуть, но он был вынужден заплатить выкуп, чтобы избежать вторжения. Однако король воспользовался случаем, чтобы вступить в переговоры с ханом аваров и заключить с ним постоянный мирный договор. Позиция этого христианского монарха, заключающего союз с язычниками, смущала Григория Турского. Поскольку этот хронист зависел от Сигиберта, он ограничился двусмысленным заявлением: «И это [договор] по праву расценивается скорее как похвала ему, чем бесчестие»{203}. Но Григорий дает понять, что многие думали иначе. Через много лет и Брунгильду упрекнут за сохранение предосудительных симпатий к дунайским варварам.
Пока что подписанный с аварами пакт о ненападении, за неимением лучшего, развязывал Сигиберту руки для занятий франкской политикой. Он немедля послал полководца Адовария и Фирмина, графа Оверни, захватить южную часть долины Роны, принадлежащую его брату Гунтрамну. Оба австразийских военачальника взяли противника в клещи, опрокинули бургундское войско и вступили в город Арль. Завладев этим краем, они потребовали от населения присяги Сигиберту на верность{204}. Таким образом, это была не просто грабительская операция, а попытка завоевания. В самом деле, эту войну в низовьях Роны можно рассматривать как логическое следствие панегирика Фортуната, прочитанного в 566 г. Арль некоторое время был столицей Римской империи, и его архитектурное убранство, хоть и пришедшее в сильный упадок, по-прежнему впечатляло. Когда-то Теодоберт I, величайший из королей Австразии, устроил здесь цирковые игры в подражание древним императорам{205}. Сигиберт несомненно мечтал повторить этот подвиг в подтверждение своей политической значимости.
Этот дерзкий налет встревожил Гунтрамна, который быстро отреагировал. Король Бургундии направил армию под командованием патриция Прованса, чтобы захватить Авиньон, австразийский город. Потом он двинул свои силы на Арль. Согласно Григорию Турскому, армия Сигиберта могла бы отстоять город, если бы местный епископ Сабауд не изменил присяге на верность, облегчив Гунтрамну победу. Но неизвестно, насколько можно верить этому утверждению, зная, что Григорий недолюбливал епископов Арльских, кафедра которых существовала с очень древних времен, которые носили титул папских викариев и затмевали епископов Турских. Вопреки утверждениям хрониста, переписка Фортуната показывает, что Сабауд поддерживал дружеские отношения с австразийскими правителями Марселя. У епископа Арльского, сына бывшего патриция Прованса тех времен, когда этот регион был еще единым, не было причин выказывать больше верности тому или иному из меровингских королей{206}. Сабауд оказал помощь войскам Гунтрамна просто ради того, чтобы город избежал тягот новой осады.
Несмотря на эти жалкие попытки оправдания, армия Сигиберта потерпела при Арле настоящий разгром, который обернулся посмешищем, когда солдатам пришлось форсировать Рону, используя свои деревянные щиты, чтобы достичь австразийского берега. Бойцы овернского отряда плавать были непривычны, и многие утонули. Григорий Турский оплакал своих сограждан. Что касается обоих королей, они предпочли заключить мир. Гунтрамн даже согласился вернуть Авиньон — возможно, потому, что оборонять этот город было трудно и он был захвачен только в качестве залога{207}.
Даже если неудачное окончание похода в долину Роны повлекло не самые серьезные последствия, Сигиберт и Брунгильда вынуждены были пока отказаться от имперских грез: за браком Цезарей не последовал арлезианский триумф.
ПЕРВЫЙ ПОЕДИНОК С ВИЗАНТИЕЙ
Пусть мир, подписанный Сигибертом с аварами, на уровне Regnum Francorum оказался выгодным, но он повредил имиджу Австразии в международном плане. В самом деле, восточные варвары теперь могли развернуть фронт, не опасаясь угрозы с тыла со стороны франков, и начать безнаказанно грабить богатые византийские провинции. Император Юстин II (565–578) рассердился и возложил ответственность за это на франков. Он немедленно разорвал хрупкий мир, подписанный между Восточной Римской империей и Австразией при короле Теодобальде.