Ира ворочалась.
— А ну ляг нормально! — гаркнул Одеяло. Ира застыла на месте, Подушка расхохотался, я тоже.
— Одеяло от Ирки заразился, — сказал Подушка.
— Просто Одеялу надоело, что Ирка шевыряется, — пояснила я.
— Во-во, с такими заявами я скоро вообще шевырять не буду! — ответила Ира, укладываясь.
— Ау, больно! — вдруг всполошился Подушка, у которого нога затекла.
— Боль на, или больно? — уточнила я.
— Нечто среднее, — ответил он, поворачиваюсь на бок.
Все, наконец, уснули, только Лариса все еще ворочалась, но остальным уже было пофиг.
Проснувшись, я сходила по всем самым нужным делам, а по возвращении чуть не потеряла дар речи. Рука, возникающая из ниоткуда, сама по себе не предвещает ничего хорошего, а возникшая перед лицом, когда я входила в дверь, и заткнувшая мне рот, — и подавно. Я погрозила Одеялу и вошла в комнату. Едва светало, все спали.
— Кукареку! — шепотом сообщила я Одеялу.
— Х-х-х-х, — тихонько похихикал тот, стараясь не шуметь, но Ирка проснулась.
— Ну вас, — отвернулась она, но тут же подскочила. — Какой еще кука…
Одеяло заткнул ей рот ладонью.
— Опять бунт? — уточнила она, освобождаясь.
Их потасовка разбудила Подушку, который посмотрел, как Ира дубасит Одеяло подушкой, сказал "Господи, какой садизм!" и улегся обратно. Воспользовавшись моментом, я выселила парня с кровати и отправила на его. Ирка согнулась пополам, беззвучно хохоча. Я пояснила Одеялу, что ночью тут ничего никогда не высыхает, а только становится мокрее, теперь скорчился Одеяло, увидев, как Подушка мирно улегся на своей, подмоченной ночью, постели. Теперь и Ирка выгнала Одеяло.
— Дай поспать! — сказала она.
— Тогда я пошел к Ольге, она все равно не спит, — сказал он, увидев, что я тоже не сплю и считаю барашков.
Вскоре мы сидели с Одеялом на моей кровати и резались в карты на щелбаны. Хорошо, что не на пинки. Так мы и играли до самой побудки.
Ярослава проснулась у себя на кровати, но в другом месте.
— Мм? Аа? Я стала Гельсу? — ужаснулась она.
Она встала и вышла в соседнюю комнату, а из изолятора вернулась сама Гельсу. Подушка вскочил с кровати и поскорее уложил на нее Гельсу, а сам пошел прятаться за мою кровать. Я наклонилась к нему, он шарахнулся в сторону.
— Хи-хи, парочка за испуг! Подзатыльников! — я несильно стукнула его по затылку.
Яра зашла в комнату и уставилась на Гельсу как на привидение.
— Может, махнемся обратно? — жалобно попросила Ярка.
— Ага, давай! — согласилась Гельсу.
Проснулась Лариса.
— Гельсу? — похлопала она глазами.
— Слушай, только кровать моя, — сказала Гельсу.
— А та моя, — покивала Ярослава.
Подушка не выдержал и расхохотался.
— Вот кому силы девать некуда! — Яра обличительно ткнула в него пальцем.
— Да… да, они, ез… ездят! — хихикая, сообщил Подушка.
— Да? — удивилась Гельсу и попробовала оттолкнуться. — И, правда!
Гельсу поехала к своему месту!
— Тут парковка платная! — сообщила ей Яра.
— Давай! — нашлась она.
Ярослава натужно отъезжала на свое место. Подушке стало совестно, и он одним рывком помог ее кровати встать на место, припечатав ее об стену и опоры кровати второго яруса.
— Вот кому силу девать некуда! — снова сказала Ярослава.
— Спаси-си-си-бо-бо! — пробормотала Лариса, кровать которой заходила ходуном от столкновения.
Одеяло на все это безобразие посмотрел-посмотрел и выдал что-то на эстонском.
— Типа никакой навигации? — спросила я.
— Координации, — поправил он.
— И это тоже, — кивнула я.
Подушка похлопал глазами на Одеяло в моей постели, посмотрел на Иру, едва проснувшуюся и с жутким выражением лица.
— А ты думал, я тебя просто так выпроводила? — спросила я Подушку.
Одеяло посоображал и расхохотался, разбудив всех.
— Что это такое? — послышалось со всех сторон.
— Новый "Don't worry, be happy"! — ответила я. Причем "Don't worry, be happy!" уже играл давным-давно, только в нашей комнате был выдернут приемник. Я махнула Одеялу рукой, чтобы лег.
— А? — не понял он.
— Ты так на зарядку хочешь? — уточнила я.
Одеяло тут же залез под матрас и там затих. Подушка тоже сообразил удивительно быстро, залез к Ирке под матрас и стал ждать там.
— Вот сколько народу на зарядку! — порадовался вожатый.
— Ы-ы-ы, — простонали все остальные.
— Так, тогда и оставшихся разбудим, — вдохновился вожатый.
Потормошил Ирку, та развернулась и как следует всадила кулак ему в плечо, продолжая «спать». Подушка высунулся из-под матраса, покрутил головой, увидел вожатого и спрятался обратно. Вожатый с отвисшей челюстью следил за всем происходящим. Я вытащила руку Одеяла и помахала ей вожатому.
— Ир? — ужаснулся он.
— Чё? — спросила она со своей кровати.
— Ты спи, спи, — ответил он, осоловело хлопая глазами. Одеяло вылез совсем.
— Что, мужик? — спросил он. Вот обнаглел уже!
— Перепил вчера? — спросила Ира.
Вожатый посмотрел на девушек, которые переодевались как ни в чем не бывало, и, видимо решил, что ему все это мерещится. Подушка тем временем тоже вылез и уселся на тумбочку.
— Ну что, еще партию? — спросил Одеяло.
— Ага. Кстати, отряд уже давно ушел на зарядку. Это я тебе для информации сообщаю, — я сделала сообщение для вожатого.
— А? А! — вожатый убежал.
— Ой, мы при вожатом переодевались, — всполошились девушки.
Подушка удивленно приподнял бровь и расхохотался. Одеяло подумал и состроил рожицу, кокетливо помахав ресницами.
— А то! Наверное, поэтому и сбежал, — с легкостью подделав свой голос под женский, сказал Одеяло.
Девчонки расхохотались, переоделись и ушли.
— Ира?
— Оля?
Мы быстро собрались и пошли умываться. Вымывшись в мужском душе (там очереди никогда нет), мы довольные вернулись в комнату. Ни Подушки, ни Одеяла. Они в женском мылись?
— Блин, я пасту забыла! — нахмурилась Ира. Мы оделись, высушились и спустились вниз за ней.
Навстречу нам из туалета шли Одеяло с Подушкой. В бачке умывались? Одеяло о чем-то вдохновенно трындел по-своему, по-эстонски.
— Автомат! — сказала я.
— Пулемет! — покачала головой Ира.
— Автоматический пулемет, чем тебе не нравится? — уточнила я.
— А? — повернулся Одеяло. — Привет!
— Давно не виделись! — взмахнула я руками.
— Ну, сравнительно недавно.
Одеяло продолжил трындеть, и эстонцы ушли наверх. Мы забрали пасту и собрались идти наверх, как снова услышали эстонский говор, только не наверху, а на улице. Они по кипарису спустились? Что-то Одеяло резко голос сломал, не иначе, как об колено, да и Подушка ростом ниже стал. На дачу зашли два эстонца, серенький и темненький, точнее, каштановенький. Мы с Иркой выставились на них, они на нас.
— Вы дачи перепутали? — спросили мы у них и рванули наверх.
— Эй, подождите! — донеслось снизу. Эстонцы!
— Бежим быстрее! — скомандовала Ирка.
Мы только забежали в комнату, как снизу донеслось.
— Брат морозы!
— Га-ха-ха-ха-ха! — захохотали мы, причем Подушка с занесенным феном, а Одеяло с расческой в волосах.
Я поскорее развернулась и рванула вниз.
— Ты куда? — удивилась Ира.
— Хочешь получить втык за то, что к нам не знай, кто ходит? — спросила ее я.
— Ы, ы! — ответила Ира.
— Видимо, очень хочешь, — сказала я и вышла из комнаты.
— Это не брат морозы, это дет морозы. Детсад, дорогие мои, детсад! Не пугайте нам мелочь! — сказала я эстонцам и, взяв серенького за руку, потащила наверх. Темненький шел своим ходом, изредка поглядывая на мелких, которые, кто в чем был, тот в том и выскочил поглазеть на брат морозов. Мелкие в спешном порядке шарахались кто куда доодеваться.
На середине лестницы по даче разнесся голос Ларисы.
— Да какие еще брат морозы? Дайте домыться спокойно!
Я остановилась и подняла палец кверху.
— Лариска тоже не пошла на зарядку! — сказала я и пошла дальше, отпустив серенького и велев ему идти следом.