— Ладно, давай, я тебя поспрашиваю, а ты мне поотвечаешь по-эстонски, — предложила я. — Я хоть интонации послушаю. Из-за чего вы с Одеялом поссорились?
Подушка добросовестно ответил и на этот вопрос, и на все остальные.
— Артек скоро развалится? — подконец просила я.
Он ответил.
— Скоро, да? Я тоже так думаю.
Он снова удивился моей догадливости.
— Давай теперь я тебе по-эстонски вопросы позадаю, а ты мне по-русски поотвечаешь, — встречно предложил Подушка.
— Давай. Послушаешь, какую чушь я пойму из твоих вопросов, — согласилась я.
Подушка что-то сказал.
— Ты мне его в третий раз задаешь, а я в третий раз не понимаю его смысла! — поругалась я.
Подушка окончательно завис.
— Повтори еще раз, — попросила я. — И еще раз, только погромче. Еще погромче!
— Одеял, что он спросил?
— Что? — не услышал Одеяло.
— Тьфу, блин, прослушал, — разочаровалась я.
Подушка спросил что-то другое.
— Опять из той же оперы! Ты что-нибудь новенькое можешь придумать?
Кажется, он скоро начнёт сомневаться в том, что я не понимаю по-эстонски. Подушка спросил что-то левое.
— Откуда я цены знаю?
— Как еще цены? — не понял Подушка.
— Хоть раз не попала.
— Хотя если про ценности…
— Моральные устои? — переспросила я, и снова угадала. — Я на такие скользкие вопросы не отвечаю.
Подушка снова что-то спросил, видимо, еще более скользкий.
— Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, — сказала я.
— Я? — опешил Подушка. — Как?
— Что ты на него ответишь, то и я.
— Ты так не ответишь.
— Ты спроси по-русски — я тебе отвечу нормально, а не наобум. Так будешь говорить по-русски?
Подушка помотал головой. Видно, что-то принципиальное.
— Эй, скинь мне мп3-шку. Музыку послушать хочется! — послышался Иркин голос под окном.
Я поднялась.
— Что? Кинешь?
— Нет.
Я нашла камушек и с силой швырнула его вниз.
— Радуйся, там не было мп3-шки! — сказала я и закрыла окно. Дверь, блин, не открывает, а мп3-шку ей подавай!
Я вернулась, а Подушка уже лежит.
— Занял стратегически важную позицию? — спросила я.
— Ага, — кивнул он.
Я села около него.
— Вы там Ирку не видели? — спросил Одеяло.
— Видели, и даже камушком кинули, — ответила я.
— А-а, пойду ловить и замачивать. И еще эти приходили.
— Кто?
— Ну эти… те… в общем…
— Кто те-эти? — удивился Подушка.
Фух, не дошло. И чего они приходили? С Одеялом поговорить, пока Подушка заперт?
— Ищите ключи, а то по кипарису спускаться не катит! — крикнула я. — Уже договорился с потолком о следующей встрече? — это спросила я у Подушки. — Ты на него так посмотрел!
— Не может быть!
— Потолок, подтверди, что он на тебя ТАК посмотрел!
Подушка снова отвернулся.
— Променял потолок на стенку?
— О-о-ольг!
— И что? Да, меня так зовут, хотя я вроде бы сама прихожу.
Подушка вздохнул.
— Вы нашли ключи? — крикнула я.
— Так не терпится отсюда уйти? — злобно спросил Подушка.
— Ага, а то там те-эти ждут.
— Кто?
— Ой, тормози, тормози, только не додумывайся! — я погладила его по голове.
Тишина.
— Давай во что-нибудь поиграем, — предложил Подушка.
— Во что? Я никаких тормозных игр не знаю.
— Ольг!
— Молчу!
Решили поиграть в города, только для простоты перевели на предметы. Мы перекидывались словами довольно бойко, только Подушка иногда задумывался, как произносится тот или иной предмет. А он, видно, специально перелег, чтобы мне под руку его волосы попались, а то мне всегда что-то теребить надо.
— Мы ключи нашли! — раздалось за дверью.
— Подушка, тебе лучше причесаться.
— Почему?
— Зачем и как! Расческой и об косяк! Ой косяк, ы-ы-ы…
Ирка вошла в комнату.
— Одеяло проиграл! — сказала она. — Он сказал, что вы уже подрались, и теперь сидите по разным комнатам зализываете раны.
— Я бы один только зализывал раны, — вставил Подушка.
— И только моральные! — добавила я.
Одеяло снова что-то сказал по-эстонски. Ему все же надоело жить.
— Ага, — ответил Подушка, и разговор стал конструктивным.
— Ура, договорились! — порадовалась я.
— Терапия с ведром пошла впрок!
— Терапия с окном, терапия с кроватью…
— Пха! — хихикнула Ирка.
— Подушка, перевернись.
Скрип, скрип.
— Ой, и правда терапия, — поморщилась Ира.
Мы пошли к украинкам. Те рассказали, что у Одеяла какие-то нездоровые идеи, и что ему позарез надо двух украинок. Так вот о чем они договорились!
— Господи, не проймет, — хихикнула я.
— Проучим их? — предложила Ира.
— Давай! — согласилась я.
Мы спустились вниз, посмотрели на водное побоище в ванной и вышли. Подушка с Одеялом уже были с двумя девушками. Мы прошли мимо них, весело болтая.
— Завязывай шнурки, — сказала Ира.
Я принялась шнуровать кроссовки.
— Хочешь, изображу! — Ира построила удивленные рожи, которыми одарили нас эстонцы.
— Пошли на красную дачу! — сказала я.
— Хорошая идея! — воодушевилась Ира.
Мы вышли и быстро дошли до соседей дачи.
— Снова кроссовки шнуровать будешь?
— Не-а.
— Тогда я браслет уроню.
— Господи, театральщина, — раскритиковала я.
Мы зашли внутрь.
— А! — я и рот раскрыла. — Бвгдейка!
— Алфавит учишь?
— Ага…
Мы пошли по коридору, а кругом доносил эстонский говор. Дурдом! ДУРДОМ! ДУРДОМ!!! Эстонцы на нас недобро косились, Ира всем отвечала, что она ненормальная (тыкала в себя пальцем и крутила им же у виска) и вслух добавляла, что ее сюда перенаправили. Мы дошли до лестницы.
— У них тут железок нет, — обзавидовалась я.
На дачу забежали Одеяло с Подушкой, о чем-то оживленно разговаривающие и жестикулирующие. Они что-то спросили у «местных» эстонцев, а мы решили делать ноги, пока они там эстонились, обсуждали что-то несущественное или просто соображали. Мы поскорее поднялись наверх, где Ира, наконец, увидела тех, кто нам был нужен. Мы зашли к ним в комнату, закрыли за собой дверь, по-наглому прошли и уселись к ним на кровати. Я тут же изобразила Подушку вместе с малопонятным бормотанием. Ирка подключилась и изобразила Одеяло. Эстонцы ступорились.
— Я буду постановщиком? — спросила Ира.
— Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! — затараторила я.
— Я буду постановщиком? — спросила она еще раз теперь у Сильвера.
— Нэт! — категорично заявил он. Ирка выпала в осадок.
— Скажи «да»! Да! Скажи "да"! — насела она на Даниила.
— Та? — уточнил он.
— Ну! — похвалила она. — Я буду постановщиком?
— Нет! Нет! Нет! — сказала я.
— Нэт! — снова сказал Сильвер.
— Та, — пожал плечами Даниил.
— Нэт! — я изобразила крест руками. И помотала головой. — Та! — я покивала. — Нэт! — я снова изобразила крест.
— Я буду постановщиком!
— Нэт! — сообразил Сильвер.
— Та? Нэт? — предположил Даниил.
— Так да или нет? — не поняла Ира.
— Нэт! — сказал Сильвер.
— Та! — сказал Даниил.
Я принялась объяснить по-новой. В итоге оба эстонца сказали ей «нет».
— Я столько «та» услышала в свой адрес, — порадовалась Ира.
— А сколько нэт! — возразила я.
— Та больше!
— Нет, эта! Ира, отстань! Отстать! Дай журнальчик дочитать!
— Ха-ха-ха! — загоготала Ира. Да, журнальчик эстонский… ну и что, что я не понимаю по-эстонски?
Ира принялась объяснять Сильверу, что я пыталась читать журнал, он ей тыкал в картинки, что, мол, я рассматривала картинки. Даниил схватился за голову.
— Во-во, — кивнула я и покрутила пальцем у виска.
Сильвер согласно закивал, тоже покрутил пальцем у виска и потыкал в Иру.
— Я? Ну уж нет! — запротестовала она. — Дурдом!
— Специально для Иры построенный, — закончила я.
— Раз специально для меня, то я буду постановщиком! — сказала Ира.
— Нет! — категорично заявила я.
— Нэт! — тут же сказал Сильвер.