И Кристина согласилась помочь. И вряд ли у неё дрожала рука, когда она по просьбе кузена писала графу Фредрику увещевательное письмо. В нём она в ярких красках рисовала неприглядную картину измены вере и предрекала мрачное будущее всякому, кто оторвётся от своей родной среды и кто будет вынужден жить среди чужих, которые всё равно никогда не признают в нём своего. Лицемерие королевы тут уступало, возможно, только её тщеславию и гордости. Но это было нужно, чтобы лучше замаскировать собственные коварные планы и лишний раз продемонстрировать свою приверженность лютеранской религии.
Письмо Фредрику Гессенскому не было отправлено, поскольку слухи о его переходе в иную веру оказались ложными. Но сам факт поведения Кристины является весьма показательным.
Для маскировки своих действий у королевы были веские основания. Пребывание Мачедо в Швеции всё-таки привлекло внимание, и весной 1652 года по столице стали распространяться слухи о том, что королева Кристина задумала нечто экстраординарное. При этом ссылались на придворного музыканта Томассо, который-де что-то услышал при дворе. Шведский резидент в Вене Матиас Бъёренклоу доносил в Стокгольм, что прибывшие из Швеции четыре иезуита рассказывали об установлении связей на самом высшем уровне. Резидент жаловался на то, что пока ему не удалось выяснить, кого иезуиты имели в виду, но обещал приложить все силы, чтобы внести в это дело ясность.
Глава одиннадцатая
МАДРИД ТОЖЕ ДЕЙСТВУЕТ
Для человека, который не знает, к какой гавани он направляется, ни один ветер не будет попутным.
Г. Франкен, разочарованный тем, что ему не удалось привести в католическую веру всех шведов, по поручению Кристины отправился в Испанские Нидерланды. Его беседы в Антверпене и Брюсселе имели своим последствием решение короля Испании Филиппа IV направить в Стокгольм своего посла генерала дона Антонио Пиментелли дель Прадо. Видно, испанским католикам тоже не терпелось прославиться на миссионерской почве и они, игнорируя указание из Рима, решили лично нанести решающий удар по покачнувшемуся бастиону шведского лютеранства. Предварительная обработка королевы была завершена, и теперь в бой должна была вступить тяжёлая артиллерия. Кристина с нетерпением ждала испанского посла, полагая, что именно испанские «друзья» окажут ей необходимую помощь и поддержку.
…Между тем Паоло Кассати с приветственным письмом от генерала Никкеля отправился из Рима в обратный путь. По дороге он написал письмо Малинесу, но оно, по сведениям С. Стольпе, было перехвачено (кем, писатель не указывает, но, по всей видимости, шведами), и Кристина приказала ему пока оставаться в Гамбурге и оттуда пытаться тайно связаться с Малинесом. Вероятно, к ноябрю 1652 года связь между обоими иезуитами была восстановлена, потому что к этому времени Кристина уже знала, что никаких препятствий для перехода в католическую религию на её пути не было. Итальянцы сделали своё дело, и королева, как мы уже говорили выше, сосредоточилась теперь на переговорах с испанцами.
Базой для исполнения своих далекоидущих личных планов королева выбрала внешнеполитическое поле. Благодаря развитию торговых и политических связей с Испанией она надеялась установить тесный контакт с королём этой страны и сделать в будущем его своим гарантом. При этом она была готова даже пойти на заключение с Мадридом формального союза, направленного против бывшей союзницы Франции. В результате могли разрушиться вся система европейского равновесия и внешняя политика Швеции, над выстраиванием которой долгие годы трудились король Густав II Адольф, Аксель Оксеншерна и шведские дипломаты, но это мало беспокоило королеву Кристину — её собственная судьба была дороже всяких государственных расчётов.
Генерал Антонио Пиментелли дель Прадо, 1604 года рождения, уроженец Леона, выходец из старинной испанской семьи, профессиональный солдат, воспитанный в Италии, лощёный идальго, но не очень опытный дипломат, появился в Стокгольме 12 августа 1652 года, чтобы сыграть в заключительном акте религиозной драмы. Детали его миссии покрыты тайной. С. И. Улофссон пишет, что Мадрид всё ещё с большой опаской наблюдал за реверансами Кристины в сторону Испании и ограничил миссию Пиментелли дель Прадо рамками чисто протокольно-разведывательного характера. Он должен был тщательно разобраться в настроениях шведской королевы и вообще в обстановке в Швеции и в крайнем случае начать переговоры о заключении испано-шведского торгового соглашения.