Я поднимаюсь и, нависая над ней всем телом, обхватываю рукой ее горло.
– Смотри на меня! – приказываю я.
– Я…
– Открой глаза, детка, – говорю я снова, но не так грубо.
Какой же я идиот! Из-за моих ласк она мыслями вернулась обратно в ту комнату.
Но теперь я собираюсь вычеркнуть Бена из ее памяти с помощью удовольствия или боли, а возможно, и того и другого.
Я сжимаю ее грудь, и Кора открывает глаза, наполненные слезами, которые вот-вот прольются. Я стараюсь не замечать их, потому что если сдамся, то снова стану нежным, а это не поможет ни одному из нас, ведь я тоже злюсь на нее. Во мне кипит гнев, вызванный предательством близкого друга. Я слышал, как Цербер сказал, что Кора стала женой Джейса, и старался не обращать внимания на эти слова, сосредоточившись на том, чтобы не дать моему лучшему другу истечь кровью, одновременно борясь с желанием зарезать его.
Я приспускаю штаны ровно настолько, чтобы освободить свой член, и, не став ждать каких-либо действий с ее стороны, вхожу в нее настолько глубоко, насколько могу. Кора пытается приподняться, но я хватаю ее за горло и вдавливаю в землю, пресекая любые движения.
Ее глаза расширяются, но я снова толкаюсь в нее и стону.
Я не знаю, откуда это берется, но я знаю, что Кора моя! И будь я проклят, если позволю этому ублюдку Бену попытаться забрать у меня хотя бы ее частичку. Он не получит ни ее тело, ни разум, ни гребаную душу.
Я снова тяну губами ее сосок, но на этот раз уже грубее.
– Это мое! – рычу я и впиваюсь в ее грудь зубами.
Кора вздрагивает, и я чувствую, насколько влажной она стала. Ее мышцы сжимаются вокруг меня, когда я покачиваю бедрами, но я стараюсь сохранить самообладание, потому что целиком отдаться удовольствию было бы слишком просто.
– И это мое! – снова рычу я, приникая губами к другой груди.
Я чувствую, как Кора резко сглатывает под моей рукой, лежащей на ее горле, и, приподнимаясь, завладеваю ее ртом. Этот поцелуй жадный, наполненный похотью, но благодаря ему Кора возвращается ко мне, а ведь на секунду я испугался, что потерял ее.
Я впиваюсь губами в ее шею, а затем в ключицы, безмолвно заявляя права на все, к чему прикасаюсь.
Мое, мое, мое!
Ее кожа пылает огнем, и, выгнувшись подо мной, Кора наконец-то, черт возьми, прикасается ко мне. Она проводит ногтями по моей спине, а затем впивается ими в бицепсы, но боль, которую она мне дарит, – это настоящий экстаз. Я провожу рукой между нами, и Кора вздрагивает от прикосновения к ее клитору. Я сжимаю его, и стон, который срывается с ее губ, словно эхом отдается в головке моего члена.
Проклятье!
Сев на колени, я раздвигаю ее ноги шире и смотрю вниз, на место нашего соединения. Когда я вижу, как ее киска принимает меня и растягивается вокруг члена, – я чувствую покалывание где-то в основании позвоночника. Мои яйца сжимаются, но я надавливаю на ее клитор, желая, чтобы она кончила первой. И она кончает, выгибаясь подо мной дугой. Кора не отводит взгляда от моего лица, и в моей груди поднимается чистая радость. Во время своей кульминации я кричу так громко, что, наверное, этот крик слышит весь мир, но меня не заботит, если кто-то может находиться слишком близко. Пошли они все к черту.
Я замираю, чувствуя, как пульсирует мой член, а Кора притягивает меня в свои объятия и обвивает руками мою шею. Она целует меня в подбородок, затем в щеку, и я поворачиваюсь, чтобы поймать ее поцелуй своими губами. На этот раз наш поцелуй намного нежнее и медленнее. Опустившись на Кору всем своим весом, я глажу ее по волосам и вижу, как она тает от этой нежности. Ее ногти впиваются в мои лопатки, будто она хочет удержать меня рядом с собой. Но мы не можем оставаться здесь вечно. Я приподнимаюсь на локтях, сожалея о том, что этот момент ускользает от нас.
Встав, я протягиваю ей руки, а затем помогаю подняться на ноги. Я чувствую, как Кора дрожит, и проклинаю себя за то, что забыл, зачем вообще пришел на Олимп.
– Что случилось? – спрашивает она, пристально глядя на мое мрачное лицо, и я качаю головой.
– Нам нужно поговорить.
Глава 3
Кора
Обычно фраза «нам нужно поговорить» не сулит ничего хорошего. Поэтому, пока мы с Аполлоном собираем с земли свою одежду и молча натягиваем ее, я пытаюсь угадать, о чем пойдет разговор.
О черт!
Возможно, Аполлон слишком серьезно воспринял новость о своей свободе и теперь хочет бросить нас?