Тиффани Райз
«Королева»
Серия: Грешники (книга 8)
Автор: Тиффани Райз
Название на русском: Девственница
Серия: Грешники
Перевод: Skalapendra
Переводчик-сверщик: helenaposad
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Skalapendra
Аннотация
Давным-давно Нора и Сорен заключили роковую сделку: если он даст ей все, она отдаст ему вечность.
Наконец пришло время выполнить обещания.
Без денег и без вариантов после годового изгнания Элеонор Шрайбер соглашается объединить усилия с Кингсли Эджем, королем БДСМ. Лишь раз попробовав вкус власти в качестве Доминатрикс, Элеонор хоронит сабмиссива в себе и превращается в Госпожу Нору, Красную Королеву. С помощью таинственного молодого человека с работой, даже более тайной, чем ее собственная, Нора противостоит хитрой сопернице в своем стремлении стать самой уважаемой и самой грозной Доминатрикс в Преисподней.
Пока новые любовники и сладкий вкус свободы опьяняют Норы, ее снова и снова соблазняет Сорен, единственная любовь и единственный мужчина, который отказывается преклониться перед ней. Но когда Сорен принимает назначение в новую церковь в опасной стране, она должна сделать мучительный выбор - сохранит ли королева трон и отпустит свою любовь или обменяет корону на ошейник Сорена?
Последнее звено в цепи серии «Грешники» выковано сокрушительным финальным признанием. Это заключительная глава истории о спасении, жертвах и множестве шрамов, которые мы накапливаем во имя экстаза и любви.
- Любовь - это просто безумие; и, говорю вам, она так же заслуживает темной кельи и кнута, как и сумасшедшие. И причина, по которой их так не наказывают и не лечат, в том, что безумие настолько обычное, что сами бичевальщики тоже влюблены.
Уильям Шекспир, как вам это понравится.
- Бог создал нас из ничего. Чудо, скажете вы. Да, безусловно, но он делает то, что еще более чудесно - он превращает грешников в святых.
Сорен Обю Кьеркегор, Дневники Кьеркегора
Глава 1
Первая свадьба.
Вот теперь это счастливый конец.
Это было все, на что Нора надеялась, все, о чем она молилась, и не могла перестать улыбаться, когда заиграла музыка – «Марш принца Датского» Джеремайи Кларк.
Она улыбнулась еще шире, когда два пожилых джентльмена в традиционной ливрее слуг распахнули большие дубовые двойные двери с вензелями, подобающими торжественному случаю.
Сделав один глубокий вдох, Нора вошла в открытые двери и сделала то, что поклялась никогда не делать, - она пошла по проходу церкви в свадебном платье к Сорену, который ждал ее у алтаря.
Он не видел ее уже несколько часов, и в этот момент Сорен впервые увидел ее в подвенечном платье. Прошло двадцать лет с тех пор, как она шла по проходу к Сорену в качестве подружки невесты на свадьбе, которую он проводил. Даже сейчас, на полпути к алтарю, она видела выражение его глаз, выражение, которое говорило, что двадцать лет стоили того, чтобы ждать.
Когда Нора заняла свое место по правую руку от Сорена, она наклонилась ближе и прошептала: - Перестань так на меня смотреть.
- Почему? - спросил он, когда двести собравшихся гостей поднялись на ноги, когда жених вошел в главный зал, который был переоборудован в часовню для церемонии.
- Вы на службе, - напомнила она ему. - Отец Стернс.
- Могу я так смотреть на тебя после свадьбы?
Она улыбнулась ему, и два жениха взялись за руки перед Сореном.
- Сегодня ты можешь делать все, что захочешь.
- Берегись. Я запомню твое обещание, - сказал он и музыка стихла, вынуждая Нору молчать. Она проглотила свои слова, взяла себя в руки и постаралась не заплакать, когда Сорен заговорил.
- Дети мои, мы собрались здесь и сейчас, дабы объединить этого мужчину, Микаэля Луку Димира, и этого мужчину, Гриффина Рэндольфа Фиске, в священном браке. Пусть ваша любовь будет благословлена таинством брака, и пусть все мы, собравшиеся в качестве свидетелей, вместе возрадуемся красоте вашей преданности друг другу, как мы греемся в лучах тепла солнца...
Нора выдержала целых три минуты церемонии, прежде чем у нее потекли слезы. К счастью, все взгляды были прикованы к Микаэлю и Гриффину, пока те давали свои клятвы и обещания. Когда-то давным-давно в совершенно другой обстановке Нора и Сорен дали друг другу обещания, и она носила эти обещания на шее в виде обручальных колец с выгравированными двумя словами: «Навсегда и Всё». Это не были свадебные клятвы, но, тем не менее, они связывали их вместе. Что было таинством, как не внешний признак внутренней благодати? Если она и Сорен любили друг друга и оставались вместе, несмотря на всё, через что они прошли, всё, через что они заставили друг друга проходить за двадцать три года, не было чудом, то она не знала, что было.
- Таким образом, - сказал Сорен, ведя церемонию к завершению, - теперь их не двое, а одна плоть. То, что соединил Бог, да не разлучит человек.
Сорен говорил авторитетно и властно, как будто сами слова могли связать сердца воедино.
- Объявляю вам мужем... и мужем.
Гриффин взял лицо Микаэля в свои ладони и поцеловал.
И целовал.
И целовал.
Поцелуй любви и страсти, полной и абсолютной преданности, он длился так долго, что собравшиеся зрители начали усмехаться, затем хихикать, потом смеяться. Они целовались до тех пор, пока Сорен не кашлянул, прочищая горло и не один, а два раза, второй раз был громче предыдущего. Когда даже это не остановило их довольно продолжительную публичную демонстрацию привязанности, Сорен тихо произнес:
- Ради всего святого, Гриффин, вы здесь не одни. Не мог бы ты отложить консумирование брака на потом?
Гриффин долго молчал, затем посмотрел на Сорена и ответил:
- Неа, - прежде чем с удовольствием вернуться к поцелую.
Нора зааплодировала ему. Хороший мальчик. Никому не позволяй говорить тебе прервать поцелуй из-за такой нелепой причины, как то, что за тобой наблюдают двести человек. Что может быть лучше в мире, чем здесь, смотреть, как целуются настоящие влюбленные? Такое не каждый день увидишь. Когда становишься свидетелем чуда, никогда не следует торопить его, потому что оно пройдет слишком быстро, и кто знает, когда в своей жизни ты увидишь еще одно чудо?
С этим поцелуем время остановилось. Образ запечатлелся в сознании Норы, как фотография на жестяной бумаге... Она стояла справа от Сорена, как госпожа Микаэля - никто бы не поверил, что она подружка или свидетельница, значит госпожа, а Кингсли стоял слева от Сорена как шафер Гриффина. Свадьба проходила в Главном зале тысячелетнего замка. Ярко-голубые стены блестели, как полированный азурит, в свете дюжины люстр из латуни и хрусталя. Свечи и цветы, расставленные на полах из черного дуба, окружали свадебную церемонию. Кингсли, Гриффин и Сорен все были в килтах. У Гриффина и Кингсли были красные, белые и зеленые, тартан предков его матери. Килт Сорена был черно-синим - традиционный шотландский тартан духовенства и синяков. По просьбе и потому, что она не могла отказать Гриффину, когда он так вежливо попросил, она надела шотландское свадебное платье, многоярусное из белого шелка и кружев, выглядывающие из-под красно-зеленой клетчатой накладки с корсетом.
Микаэль отказался от килта - не в его стиле, сказал он - и выбрал модный смокинг эпохи Rat Pack с черной рубашкой и черным пиджаком. Более красивой супружеской пары она никогда в жизни не видела, и не потому, что они были так красивы, хотя и были, а потому, что их любовь была настоящей, чистой и с трудом завоеванной. Каждый акт любви был подвигом, особенно для Микаэля и Гриффина. Мир не часто вознаграждал тех, кто любил за пределами границ. Нора усвоила этот урок на собственном горьком опыте.