Невысокого роста, пухленький, с румяными щеками, его лицо излучало заботу и доброту. Он присел на стул, взял мою ладонь в свои теплые мягкие руки.
— Как чувствуешь себя?
Во рту пересохло, и у меня получилось только промычать. Пока он проводил осмотр, то светя мне в глаза фонариком, то тыкая в меня холодной палочкой, я рассматривала его ладони. Я думала, такие мягкие, нежные, белые ладошки бывают только у младенцев, но передо мной сидел взрослый мужчина.
Он, наконец, снял с меня провода, и отвратительный писк приборов прекратился.
— Тебе не стоит вставать, нужно восстановить силы.
— Я убила его? — грубым, утробным голосом произнесла я, надеясь, что доктор поймет, о чем я.
— Ты о Максе? С ним все в порядке! Не беспокойся.
От сердца отлегло. Жить с чувством вины мне не придется.
— А со мной?
— Ты немного не рассчитала свои возможности. — Доктор улыбнулся, стало понятно, что он в курсе моих способностей.
— Я ничего не делала, не знаю, как…
— Ш-ш-ш! Ты должна отдыхать! Ни о чем не беспокойся.
В дверях показался Альберто с целой свитой. Но запах его духов, способный и трупа поднять, шел впереди него.
— Ты проснулась, милая! Как она? — Он, стуча тростью по кафельному полу палаты, подошел к моей кровати и присел. Люди, пришедшие с ним расставляли вазы с цветами, статуэтки, книги, вешали картины и устанавливали технику, среди которой я заметила даже кофемашину.
— Извините, я не хотела. — Мне было стыдно, ведь я чуть не убила его сына.
— О! Ты ни в чем не виновата! Макс бывает слишком резок, за что и получил. Теперь будет знать, что с тобой шутки плохи. — Старик ехидно захихикал.
— Я не хотела, само вышло как-то. — Понимая, что мои оправдания звучат глупо, я все равно не могла остановиться.
Все это время доктор беспокойно наблюдал за происходящим. По глазам было видно, что он против разговоров и других раздражителей, которыми заполнили палату. Но возразить самому Альберто он не решался.
— Помнишь, я говорил тебе, что ты особенная? — Его тон резко переменился с шутливого на серьезный. — Ты должна научиться использовать свою силу. Нельзя дать пропасть такому серьезному дару. Тебе предстоит тяжелая работа. Жить с этим нужно учиться. Но у нас нет выбора, мы родились магами, значит должны служить на благо этому миру. Ты единственная, кто поможет победить в этой вечной войне.
На прощанье он сжал худой жилистой ладонью мои пальцы и ушел. Палата, уже больше напоминавшая уютную комнату, опустела.
Уже неделю я находилась в больнице. Мышцы все еще ныли, но уже не так сильно, и гул в ушах становился тише. Иногда, среди этой какофонии я четко слышала свое имя. Это уже не раздражало, тем более, что я научилась переключать внимание. Но как только я ложилась отдохнуть, они тут же врывались в мою голову.
Находиться в палате становилось невыносимо скучно. Весь мой день состоял из бесконечных процедур, анализов, измерений. К моему телу подсоединяли провода и какие-то приборы, затем снимали и надевали другие. И так день за днем.
Вечерами приходили Янина и Ники. Янина, как обычно, посвящала меня в городские сплетни, Ники травил анекдоты и тайком проносил вареную сгущенку. Однажды, даже с ними пришел Макс, правда за весь вечер не произнес ни слова.
Тот, кого я ждала больше всех, так и не пришел. Каждый раз, когда за дверью палаты я слышала шаги, шорохи, голоса, мое сердце переставало биться. И было трудно признаться в причине этого даже самой себе.
Проведя неделю взаперти, я была очень рада разрешению доктора прогуляться в больничном дворике. Тем более, что он был хорошо виден из моих окон и я успела изучить его сверху: с одной стороны, огороженный непроходимым цветущим кустарником, аромат которого долетал до окон моей палаты, с другой – мраморный фонтан, украшенный скульптурами амуров, длинные деревянные лавочки, спрятанные от солнца в тени платанов.
Вдох прохладного горного воздуха бодрил лучше кофеина. Отметив, что больничный дворик больше похож на дворцовый сад, я не спеша пошла по его белым дорожкам. Мраморная крошка тихонько шуршала под ногами. Над высоким многоярусным фонтаном сияла радуга, а из его большой чаши пили птицы. Амуры, украшающие фонтан, держали в руках луки, а вместо стрел вылетали струи воды.