Мадам подняла голову, довольная улыбка изобразилась на ее сильно накрашенных губах.
— Захотите вы посетить этот дом или нет, Роуз ваша на следующие три ночи. Ночи, не дни. И я жду вас завтра, не раньше восьми часов.
Глава 8
Достав из кармана часы, Джеймс щелкнул серебряной крышкой и посмотрел на черные стрелки. Пять минут девятого. По крайней мере у мадам нет повода обвинить его в нарушении соглашения.
Убрав часы в карман, он продолжал ходить из угла в угол. От стола из тикового дерева, далее между двумя алыми креслами, мимо бара, уставленного бутылками с разнообразными напитками, до двери и снова обратно. Где Рубикон? И почему он торчит в ее офисе? Ведь он закрепил за собой Роуз на этот вечер, тем самым обезопасив себя от того, что кто-то другой узурпирует его место. И, черт побери, он ушел из офиса намного раньше обычного.
Круто повернувшись к двери, он усмехнулся. Честно говоря, продолжение его пребывания на рабочем месте было абсолютно не продуктивно. Весь этот день он не мог сфокусироваться ни на одном документе. Плохо помнил, как подписывал какие-то бумаги. И уж точно не имел ни малейшего представления об их содержании.:Перед его мысленным взором стояла Роуз, одно видение сменяло другое. Она, обнимающая другого мужчину, ее ноги обхватывают его талию. Изящные ручки сжимают мужские плечи… О Боже! Этим мучениям не было конца. Ревность росла в его душе, заполняя его целиком и превращая в мальчишку, не имеющего ни капли, терпения. Черт, Декер едва разговаривал с ним, после того как Джеймс вступил с ним в спор по поводу температуры утреннего кофе.
Он провел рукой по глазам. Проклятие, он просто очень устал. Близок к истощению. Этой ночью он вообще не сомкнул глаз. Нет, у него и раньше случались бессонные ночи, особенно за последние три года, их даже трудно было сосчитать. Но в эту ночь под покровом темноты глубокое чувство ревности разрослось, словно снежный ком, превратившись в ощутимую резкую боль. Выворачивая его наизнанку, его нервы готовы были разорваться.
Джеймс чувствовал себя не в своей тарелке и сам не узнавал себя. Это был не он, а какой-то незнакомец в его облике. Никогда прежде мысли о женщине не занимали его так сильно. И сегодня, вместо того чтобы заниматься своими делами или провести тихий вечер с сестрой, он предпочел отправиться в бордель. Но, Господи, ко всему этому он еще и женатый мужчина! Хотя Джеймс не чувствовал ни капли вины из-за того, что намеревался провести вечер с женщиной, которая не была его женой.
Что с ним стало?
Стон раздражения родился в его груди.
Но тут хлопнула дверь, он замер и, повернувшись, увидел, как Рубикон входит в комнату.
— Добрый вечер, сэр, — с улыбкой проговорила она.
Джеймс смотрел на нее, ненавидя себя зато, что скорее всего причина ее улыбки — его странный вид. Ему не следовало возвращаться сегодня, но он не мог остановиться.
Взгляд мадам тотчас отметил пачку денег, которую он положил на письменный стол, как только вошел в кабинет. Его нетерпение было настолько явным, что она даже не попыталась начать светский разговор и не предложила ему что-нибудь выпить. Она прошла прямо к столу, потянула шнур колокольчика, зачтем приложила ладонь к белой стене. Под ее давлением потайная дверь повернулась и открылась.
— Дорогу вы знаете, — проговорила мадам, отходя в сторону, чтобы он мог пройти.
Джеймс поднимался по лестнице. Свет из офиса Рубикон просачивался в узкий коридор, оставляя площадку наверху почти в полной темноте. Просто еще один вечер, и затем он положит этому конец. И Бог с ними, с деньгами. Мадам сохранит их для той единственной, кого он… а он найдет утешение в том, что пройдут еще две ночи, прежде чем кто-то другой прикоснется к Роуз. Может быть, тогда при мысли о ней его руки не будут сжиматься в кулаки, а боль, подобная острию ножа, не станет терзать его грудь…
Хотя где-то в глубине души он понимал, что у него нет никакого права сердиться на нее. Роуз не сделала ничего плохого, просто выполняла свою работу. Не ее вина, что Амелия приняла приглашение на этот ужин.
И если кто-то и виноват в ситуации, то он сам. Если бы он приложил больше усилий и получше ознакомился со светским расписанием жены, то понял бы, что его визит к Рубикон прошлой ночью был под вопросом.
Джеймс остановился перед дверью. Другой мужчина стоял здесь вчера, и она пригласила его войти. И заставила его почувствовать, что он единственный мужчина в ее жизни…
Он взялся за ручку и повернул ее.
Дверь открылась. Роуз вздрогнула и затаила дыхание. Да, это Джеймс стоял в дверях, его широкие плечи едва помещались в дверном проеме. Стараясь скрыть удивление, Роуз поднялась с софы.