Я смотрел, как солнце опускается за стену, мучительно размышляя о том, где найти место, в котором можно пережить эту ночь. Это вчера я мог гулять с девушкой по ночному парку и ничего не бояться, а сегодня уже нет — все изменилось, и смелости во мне значительно поубавилось. Если за твоей спиной семья, мыслишь немного иначе, чем когда оказываешься один. Итак, где же мне переночевать?
Все подземелья и подвалы еще неделю назад по приказу магистрата заколотили крепкими щитами. В парке ночевать опасно, если там бродит по ночам оборотень.
Ситуация показалась мне забавной. Когда у меня был дом, то я спокойно бродил по улицам, ничего не боясь. Абсолютно был уверен в том, что сумею дать отпор любой твари, а вот когда дома не стало, сразу понял, как уязвим.
Пойти к своей девушке, мне даже в голову не приходило. Отец моей милой служил в страже, и уже наверняка знал о том, что меня выгнал отец, а значит, может меня принять стрелой из лука или болтом из арбалета.
А девушка… что ж… найдет другого, я уже наверняка стал для нее пустым местом — одно дело крутить роман с сыном командира отряда стражи, и совсем другое с бродягой, у которого нет дома и средств к существованию.
Как быстро все меняется на свете!
Еще утром я был уважаемым человеком в городе, мне улыбались девушки, а мои сверстники опасливо поглядывали на меня. А сейчас… если сегодня ночью меня загрызет оборотень, или высосет из меня все соки неведомая никому тварь, то все только безразлично пожмут плечами — туда ему и дорога!
Тут я снова задумался и вспомнил. У меня же есть место, где меня примут, чтобы я ни натворил в этом мире! Это дом моей молочной мамы. Я знал, что любила она меня не меньше, чем своего сына Дениса. Правда, в последнее время мы редко виделись, я так увлекся своими делами, что стал ее забывать. Мне не раз передавали, что она часто болела, и с едой у дела обстояли не очень хорошо, так как не могла работать.
Мог бы и зайти, поделиться парой медных монет. Да вот все было недосуг…
Зато теперь времени предостаточно, правда денег нет, но это дело наживное. Устроюсь у нее, и жизнь понемногу войдет в свою колею, даже из города, я думаю, уходить не придется. Отец поймет…
С молочным братом я был в хороших отношениях, гораздо более близких и дружественных, чем с кровными братьями и сестрами. Те меня призирали и ненавидели и не только потому, что так велел им отец.
Я переменил позу, обдумывая этот вариант.
Он был явно самый лучший из тех, что мне пришли в голову.
Молочная мать мне не откажет, даже если против меня восстанет весь свет. Ей на это плевать. Пусть в доме ничего нет, и спать придется на жесткой лавке, укрываясь заношенным до дыр тряпьем, но все равно это лучше, чем смерть под открытым небом.
Я встал и снова сел, почувствовав в ногах неприятную слабость и дрожь.
У меня такое бывает, когда я чувствую приближающуюся опасность.
Беду. Смерть.
Когда начинают сбываться самые неприятные мысли. Есть во мне что-то такое, непонятное даже для себя самого. Может, зачатки магического дара проявляются вот таким образом?
Иногда стоит только о чем-то подумать, как это происходит. Я вздохнул, почувствовав давление в области лопаток, повернулся и увидел, как по узкой петляющей мощеной булыжником улице прямо ко мне идет мой молочный брат Денис, и лицо его было печально.
Внутри у меня что-то оборвалось. Я понял, что-то случилось, и это что-то сломает все мои планы. А еще подумал, что именно так и рушится надежда и приходит несчастье. И смерть. Я сразу решил, что моя молочная мать умерла, и все мои планы — фикция, слишком уж печальным было лицо у моего молочного брата. Такое бывает только после потери близких людей. Беда…
Костя съел все, что ему дали, и тяжело вздохнул — а вот теперь за эту безвкусную кашу без соли и масла, которая даже голод не утолила, придется отрабатывать.
Он вышел на улицу подобрал заготовку, брошенную кузнецом во время схватки, и внимательно ее осмотрел. Прокована она была не один десяток раз и, если особо не придираться к качеству железа, то из нее вполне можно сделать неплохой меч — не самый лучший, но вполне приемлемый.
К тому же хорошее оружие здесь и не нужно, не для японских самураев же ему меч ковать, а крестьянину какая разница чем махать: длинным ножом или топором?
Осталось только понять, что и как нужно делать.
Костик видел ковку только один раз в заводской слесарной мастерской, его туда приводил отец, чтобы показать, как он работает, там роль молота выполнял механический пресс, а кузнец только подставлял заготовку под удар, поворачивая ее клещами.